Амулет
Генри заметил пропажу амулета только этим засушливым утром, когда он поел перед новым дневным переходом. Днем они обычно шли меньше, часто останавливались, отдыхая в душных, переполненных мухами песчаных ямах. Днем было очень жарко. Даже камни, казалось, плавились.
Амулет все время висел на шее Генри, уже черной от пота, прилипшей пыли и загара.
“Ты так ты так скоро станешь совсем похож на аборигена!” – щурясь от ядовитого солнца, часто говорил Клиф. При этом было не ясно, шутит ли он.
Клиф мало страдал от солнца. Он все время был одет в пилотский комбинезон и яркие лучи не сказывались на его коже. Клиф почти не ел и мало говорил. Его потрескавшиеся губы казались каменными и неподвижными.
Генри прокашлялся, безуспешно пытаясь прочистить горло от сухой, горькой пыли и провел рукой по песку. Ему показалось, что он заметил отблеск серебра в серой ладони, но это оказался лишь кусок расплавленного графита.
Сердце екнуло. Генри впервые посетила мысль о потере. Он сухо сглотнул и закрыл воспаленные глаза.
“Может, недавно спал?” – подумал Генри.
Амулет так притерся к его коже, что он почти не ощущал его. Лишь несколько минул назад Генри скорее инстинктивно ощутил пропажу. Он поднялся, обернулся назад, утомленный уже с утра и взглянул назад, прислонив козырек ладони ко лбу.
Еще час назад на каменистой почве пустыни были видны их следы, туманящиеся в паровой дымке, а уже сейчас их замел жесткий ветер. Пустыня раскинулась на весь горизонт – огромная, необъятная, молчаливая и мертвая.
Они с Клифом шли по ней уже целую неделю, единственные, кто выжил в авиакатастрофе и сегодня утром они доели последний кусок из НЗ. Воды осталось дня на два. Может и меньше.
- Клиф, - сказал Генри и удивился своему почти не слышному голосу. – Клиф! – повторил он и тот наконец обернулся, прищурившись, как всегда.
Генри сухо прокашлялся.
- Ты не видел мой амулет? Я где-то потерял его.
Клиф вымучил улыбку. Уже мало осталось в ней от той, что на старом фото, где они еще мальчишками, обнимались за плечи рядом с чертовым колесом на приезжем парке аттракционов где-то за месяц-другой до окончания школы. Улыбка оставалась на лице Клифа недолго. Он вытер грязный лоб рукавом и ответил:
- Шутишь? Где же ты его здесь найдешь? Ты же не просеешь всю пустыню? Вряд ли ты его уже когда-либо увидишь. – Клиф замолчал, потирая красные глаза. Он не понимал важность этого амулета для Генри. Но он был прав – амулет не найти. – Насколько я помню, он был на тебе еще сегодня ночью.
Да, Генри это и сам помнил. Он лежал тогда на песчаном холме, положив одну руку под голову, а в другой держал на серебряной цепочке амулет, в виде полумесяца. Сощурив глаз, он наводил его на настоящую луну, и две половинки соединялись в целое. Генри старался не думать про жажду. Он вспоминал лишь ту, которая осталась где-то там, по ту сторону месяца. Она и подарила ему этот медальон.
- Месяц будет мостом между нами. – Говорила она, ласковыми руками надевая цепочку на ее шею. – Ты – по одну сторону, я – по другую.
И она жадно целовала его губы.
У Генри защемило сердце и затуманились глаза.
- Боже, как я скучаю по тебе! – прошептал тогда он, сжав в дрожащей руке пыльную цепочку. Луна блеснула в его слезинке. – Как я люблю тебя!
Генри ударил кулаком по песку и сцепил зубы. Тогда он понял, что дойдет. И она, та, что по ту сторону месяца, снова коснется его губ.
Утром амулет исчез, а с ним и уверенность. Генри снова набрал в ладонь песок и просеял его сквозь пальцы. Ничего. Сердце упало.
Утреннее солнце уже пекло и морило. Пока еще не было слишком жарко нужно пройти сколько можно. Потом найти какую-то яму и забраться в нее до вечера.
Генри надел на голову пилотку Клифа и потянулся. Свою он потерял при падении, а Клиф дал ему пилотку после солнечного удара Генри. Тогда его удалось привести в чувство только вечером. Генри сильно протестовал против жеста Клифа, но вскоре смирился с этим и лишь изредка поглядывал на напарника – как он там.
Они пошли. Еще один долгий день. Еще одни бесконечные шаги. Одна нога за другой. Вгрузла в песок, вытащил и так до бесконечности. Дни слились в один и пилоты почти не разговаривали. Не то, чтобы у них были натянутые отношения, просто силы оставались только на дорогу.
Генри шел всегда чуть позади. Он боялся брать ответственность за выбранный путь, который мог привести куда угодно. Даже к их гибели. Это Генри мало представлял. Ему как-то было странно думать, что Клиф может умереть и он останется один на один с этой пустыней.
Генри вытер лоб и специально перевел свои мысли в другое русло. Амулет. Как же он мог его потерять?! Казалось, это было единственное, что осталось от ТОЙ жизни. Единственное, что делает возвращение к ней реальным. Это был луч луны, мост между ним и ней, что ждала его по ту сторону серебряного серпа.
Генри спотыкнулся об камень и отстранено отшвырнул его ногой. Клиф молча шел впереди. Он даже не обернулся.
“Интересно, сколько времени пройдет, пока он поймет, что сзади перестали слышаться шаги?” – подумал Генри.
Они шли. Еще один долгий день. Шаг за шагом. Поднять ногу. Поставить. Поднять следующую.
Где-то через час Генри уткнулся в горячую спину Клифа. Он остановился и удивленно поднял голову. Клиф стоял, широко расставив ноги, и всматривался куда-то вперед.
- Что случилось? – прохрипел Генри.
- Смотри. – Клиф протянул вперед указательный палец, в направлении какой-то черной точке на дальнем холме.
- Что там? – Генри никак не мог разглядеть то, на что указывал Клиф.
- Он уже давно следит за нами.
Генри снял с шеи Клифа бинокль с одним уцелевшим окуляром и направил его в сторону холма. Сначала резкость не позволяла ему рассмотреть черную точку, но еще пару секунд и он различил на вершине холма сидящую фигуру аборигена, смотрящего прямо на них. Генри даже показалось, что он различил улыбку на его лице. Он отнес бинокль от глаза и на какое-то мгновение, пока черная фигура была видна, Генри показалось, что серебряная змейка блеснула лучом солнца на его шее.
Секунду он стоял ошеломленный, тупо глядя на окуляр бинокля. Потом быстро поднес его к глазам. Аборигена уже не было видно. Генри поводил обзором бинокля по холму, но безрезультатно.
- Ты видел?! – сказал он.
- Да, он просто исчез. Но если он есть, значит где-то рядом их поселе… - провел по светлым волосам Клиф.
- Да нет же. У него был МОЙ амулет! – надрывающимся голосом сказал Генри.
- Это не возможно! Ты, наверное, ошибся. Увидеть его с такого расстояния… Может, это было что-то другое?
- Погоди, погоди. Это был точно мой медальон. Я уверен, что видел его! Полумесяц и серебряная цепочка.
- Но…
- Скорее за ним! – прошипел Генри и побежал к холму. Казалось, совсем выдохшийся, он нашел в себе столько сил, что Клиф еле успевал за ним. Пыльные туфли тонули в песке. Шаг, шаг, шаг. Вершина холма. Генри остановился, тяжело дыша. Он сощурился, прислонив ладонь ко лбу. Сзади тяжело взбирался Клиф с хрипотой в дыхании.
Генри осмотрел горизонт. На желто-оранжевой пустыне, уже довольно далеко, он увидел черную точку. Абориген двигался очень быстро. В бинокль Генри видел, как он быстро бежал под палящим солнцем. И у него на шее блестело что-то серебряное. Дальность бинокля не позволяла понять, что это, но у Генри не было никаких сомнений.
- У него… - начал Генри и задохнулся в своем голосе. Он набрал полные легкие. – У него мой амулет. Мы должны догнать его.
Клиф опустился рядом на колени.
- Генри, послушай, по такому солнцу мы далеко не дойдем. Нам нужно переждать день.
Генри удивленно посмотрел на него, словно тот упускал последнюю ниточку спасения. Впрочем, так оно и было. Абориген мог вывести их к цивилизации, которая отказалась от их поисков. И Генри знал почему. Виной всему был контрабандный груз, что они везли в грузовом отсеке самолета.
- Ты слышишь Генри?
Он посмотрел в глаза Клифа. И это словно отрезвило его. Генри прикинул шансы найти аборигена под таким солнцем, и у него опустились руки.
В тот день они больше не догоняли призрачную тень. Клиф нашел небольшое отверстие, вроде грота в каменистом холме. Они закрыли вход в него. Ветками сухого колючего чертополоха, чтобы хоть как-то сохранить остаток утренней прохлады.
Генри устало прислонился спиной к камням, когда они закончили. Он лениво отмахнулся от надоедливых мух и машинально прислонил руку к шее. Бел медальона Генри чувствовал себя как-то незащищенным, неуверенным. У него будто пропала вера в цивилизацию.
Клиф молча наблюдал за ним.
- Что, думаешь, я схожу с ума? – раздраженно спросил Генри.
Клиф промолчал. Он снял потрепанные пыльные туфли и принялся растирать уставшие ноги. Они бы давно уже отказались от обуви, но каменистая почва резала ступни, а когда песок нагревался, то ступать по нему было совсем невозможно.
- Как ты думаешь, мы выберемся от сюда живыми? – неожиданно спросил Клиф.
Генри вздрогнул. Секунду назад ему в голову пришла точно такая же мысль.
- Да, если нам хоть чуть-чуть повезет. Не может же эта пустыня длиться вечно!
Генри снова подумал об амулете. Он потерял мост между ним и ней. А теперь, уверенность снова ее увидеть стала утекать между пальцев, словно вода в пригоршне.
- В последние дни мне кажется, - Клиф мрачно улыбнулся, - что кроме этой чертовой пустыни ничего более не существует. И выход из нее только один – развеять кости по этим просторам.
Он откинулся назад и закрыл глаза. Еще через несколько минут послышалось тихое сопение. Генри наконец-то смог отвести взгляд от Клифа. Его слова громом стучали в голове. Ничего более. Только эта безжалостная пустыня. Казалось очень правдоподобно.
Был еще остаток какого-то старого сна про прошлую жизнь. И в центре его увядал цветок памяти про нее. Генри вдруг захотелось скинуть это оцепенение и закричать, что это дурацкая ложь. Что, если бы был амулет, были бы доказательства.
Но оцепенение не проходило. Генри привык к пустыне. И еще он привык к ее играм – миражам.
- Мираж… - прошептал он и его унесла река забвения. Без сновидений. Просто черная дыра.
Разбудил Генри какой-то шум. Словно кто-то шуршал совсем рядом. В воздухе висел какой-то знакомый запах. Забытый. Были сумерки и источник шума трудно было определить. Этот звук напоминал ему… Ну, нет! Этого не может быть!
Генри растолкал Клифа и тот удивленно сел, потирая сонные глаза.
- Ты слышишь?
- Пахнет свежо!
Генри не различал лица Клифа, но чувствовал его улыбку.
- Неужели… - он оттолкнул вонючие ветки от входа и в грот ворвалась волна свежего воздуха.
У Генри закружилась голова. Пахло озоном. Шел дождь. Да не просто дождь – ливень.
Они выскочили наружу. Плевать, что камни резали голые ноги, пилоты принялись танцевать. Никто из них не был мастером в этом деле, и у них получилось что-то вроде ритуального танца индейцев, но это было мало важно.
Каждый подставлял лицо небу и обжигающая прохлада впитывалась в кожу. Они разделись догола и дождь смывал с них пот.
Генри ловил воду языком, щурясь от падающих капель. У него кружилась голова. Он обернулся к Клифу и увидел, что тот завязывает свою рубашку, словно небольшой навес на кусте чертополоха. Когда воды набралась в нее достаточно, он опустил один край, и тонкая струя полилась в подставленную флягу.
Генри улыбнулся. “Изобретатель!” – подумал он и подошел к Клифу. Тот наполнил флягу и подал ее Генри.
- Давай свою.
Генри дал флягу, обернутую в мокрую уже ткань и облизав губы, отпил из полной. Он почувствовал, как с водой в его тело вливается энергия. Словно каждая клеточка его тела сбрасывала с себя усталость и набирала новых сил. Вода была жесткая и мало утоляла жажду, но ее было много и ливень только усиливался.
Капли становились больше и тяжело били по лбу. Генри почувствовал, что начинает замерзать. Смешно, но еще утром он мечтал о холоде, а сейчас ему стало ужасно неуютно и он вдруг пожалел, что не может распалить костер, чтобы согреться.
Генри поднял с земли мокрую одежду и потянул ее. Она противно прилипала к телу. Клиф тем временем тоже утолил жажду и снова наполнил фляги. Одну он протянул Генри:
- Думаешь, сегодня стоит идти дальше? – спросил он.
Генри пожал плечами. Он посмотрел на небо. Казалось, что оно висело прямо у них над головой, грозное и черное. Ливень намечался долгим.
- Боюсь, если мы пойдем, то дождь вымотает из нас все силы. Лучше здесь переночевать.
Генри вернулся к гроту, который казался таким холодным и неуютным без тепла костра. Он засомневался, но рассекшая вдруг небо молния развеяла его сомнения. Раздался раскат грома. Если молния и будет в кого-то целиться в эту ночь, то это будут они. Выше в пустыне нет ничего.
Они вернулись в грот. Клиф завесил вход той же рубашкой, но это не спасало. Струйки воды протекали то тут, то там. У ног Генри собралась основательная лужа. Пилоты прижались друг к другу, чтобы сохранить оставшееся тепло. Оно выходило с паром из их ртов.
Но дождь успокаивал и убаюкивал. Усталость прошедших дней навалилась на их плечи и то, что они спали до этого не сыграло никакой роли. Клиф громко зевнул и опустил голову.
Генри закутался глубже и посмотрел через отверстия входа на ночное
небо. В трещине между тучами виднелось звездное небо. И в нем сияла луна.
Небольшой кусочек, похожий на забытый медальон из прошлого. Генри заснул.
Утром было совсем плохо. Генри проснулся от своего внезапного приступа кашля. Он услышал, как хрипели его легкие при вдохе и это его пугало. Генри встретил обеспокоенный взгляд Клифа.
- Пройдет. – Отмахнулся он рукой и попытался потянуться. Нога Генри скользнула по камню и уперлась во что-то мягкое.
Словно какой-то провод. Генри посмотрел вниз и у него перехватило дыхание. Легкие тут выплеснули из себя волну кашля, из глаз потекли слезы. Под ногами Генри лежала гадюка. Что-то упало в его желудке и громадный ком подскочил к горлу. Ногу свела судорога и Генри стиснул зубы, чтобы не закричать.
Прошли секунды, пока он понял, что змея не шевелится. Словно во сне, он увидел, как рука Клифа тянется к пятнистой пестрой коже и отбрасывает ее с ноги.
Генри тут же вскочил, больно ударившись головой об потолок грота. Он почувствовал, как по затылку потекла густая струйка.
Боль в мышцах заставляла Генри присесть, но он не мог ни на йоту приблизиться к змее. Все его тело дрожало.
- Она дохлая. – Услышал он голос Клифа, отдаленный звоном в ушах. – Посмотри в ее пасть!
Сначала Генри ничего не заметил. Но он заставил себя присесть. Нога тут же взвыла гораздо сильнее, но понемногу отпустила.
Пестрая окраска кожи и впрямь делала неразличимой на ее фоне небольшую тонкую палочку, что торчала из пасти кобры. Она была из дерева, раскрашенная желто-красными цветами, но когда Клиф вытащил ее, то оказалось, что это лишь часть длинного острого лезвия, вроде толстого шила.
Генри озадаченно посмотрел на него. Он и не заметил, как вспотел, и пот заливал ему лицо. Клиф пальцем попробовал лезвие.
- Сталь. Никогда прежде такого не видел.
Он посмотрел на Генри. Они оба знали, что это означало. Значит, где-то недалеко должна быть цивилизация и их шанс на спасение. Генри еще раз посмотрел на кобру.
- Наверно, заползла, почуяв тепло. Кто-то спас нам жизнь.
Выход из грота был сорван и рубашка Клифа валялась неподалеку. Рядом с ней они увидели четкий след босой человеческой ноги.
- Это тот абориген. – Сказал Клиф.
- Да, с моим амулетом.
- Наш ангел-хранитель! – пошутил Клиф и улыбнулся.
Генри не ответил на улыбку. Что-то в словах Клифа заставило его задуматься.
- Нам нужно идти. Быть может, мы догоним его. – Сказал Генри и зашелся кашлем. В легких что-то булькнуло.
Пока они шли под палящим солнцем, на Генри накатилась волна воспоминаний. Он чувствовал запах ее волос и ему хотелось увидеть ее улыбку. До ужаса захотелось. В горле стоял большой ком. Что-то пустое и необъятное поселилось в его груди и не давало Генри вольно дышать.
Звон в затылке усилился и грозил перейти в головную боль. Генри вдруг поймал себя на том, что он кашляет буквально каждую минуту. Вчерашний дождь плохо сказался на нем. Да и на всей пустыне тоже. Она превратилась в огромную парилку с густым влажным воздухом, которого не хватало людям.
Еще через полчаса у Генри заболел живот. Резко, внезапно. Он согнулся пополам и сжал живот руками. Клиф склонился нам ним.
- У тебя тоже? Словно ножом режет? – спросил он.
- Да, словно проглотил его. – Ответил Генри.
- Это сырая вода натощак. Если бы я был твоим желудком, мне бы тоже это не понравилось.
Генри начал смеяться, но очередной спазм повалил его на каменистую почву. В глазах появился яркий взрыв и во рту он ощутил вкус крови.
Затылок зазвенел громче и тупая боль уже пробиралась к вискам. Генри поднялся на усталых руках и сплюнул на камни. Слюна была окрашена в красный цвет.
И еще… Генри показалось, что она пульсировала. Дрожали локти, а красная капля расползалась дальше по камням.
Генри моргнул, чтобы отвести наваждение и понял, что это его глаза были застелены красной пеленой. Он поднял голову выше и посмотрел на ядовитое солнце. Красный цвет сделал его похожим на … смерть. Почему-то такая ассоциация возникла в кружащейся голове.
“Так должно быть чувствует себя жертва на алтаре!” – подумал Генри и солнце хлестнуло его своим лучом. Локти не выдержали и он повалился на камни. Красная пелена поглотила его мир.
Казалось, прошла вечность и в мозг Генри пришло понимание. А с ним – сон…
Они танцевали и Генри чувствовал на себе ее гладкие, бархатные руки. Такое приятное ощущение, когда она проводила ладонью по его шее. Такое нежное щекотание. Генри улыбнулся в своем беспамятстве. И она укусила его за нижнюю губу. Генри увидел ее хитрый взгляд и подхватил на руки, прижал к себе.
Она засмеялась. Так громко и звонко, что он не смог удержаться и тоже рассмеялся. Карусель кружилась. Вокруг небольшого светлого круга, где они любили друг друга. Карусель мира, всевозможные предметы, люди, сцены. Но это словно их не казалось.
За спинами проносились лестницы, детские коляски, старые фото, книги одежда. Кажется, там была и пилотка Клифа, но Генри бы не стал утверждать. Все проносилось с огромной скоростью. Пластиковые карточки, щетки для обуви, носовые платки, телевизоры.
Она тихо попросила опустить ее на ноги. Генри послушно сделал это. Он вдруг увидел грусть в ее глазах. Сначала грусть, а потом испуг. Она видела что-то за его спиной. Что-то сверкнуло и отразилось в ее зрачках. Послышалось злое рычание.
Генри дернулся, но она удержала его голову в своих ладонях. И грустно покачала головой. В ее ладони была зажата серебряная цепочка, на конце которой болтался полумесяц.
Она развела цепочку в своих ладонях и поднесла к его лицу. Рык повторился. Генри отстранил ее от себя и резко обернулся.
Боковым зрением он успел заметить какой-то блеск, словно солнце отразилось на зверином оскале, и тут же исчез. Генри стоял перед огромной пустыней, и теперь он осознавал, что она БЕКОНЕЧНА, и он знал, что она ждет от него жертвы. Ненасытная глотка развернулась перед ним. И кости развеются по его просторам.
Сзади раздался истошный женский крик. Такой знакомый. Генри обернулся. Но пустыня была вокруг него. И никого более. Даже Клифа.
Генри почувствовал на себе ЕЕ взгляд. Пустыни. Ей было очень смешно рассматривать ничтожного человечка, карабкавшегося в ее лонах, пытавшегося выжить. Пустыня смеялась над ним. Да, он слышал этот смех, ледяной хохот. В нем слышалась безнадега.
Рычание сзади снова поиграло с его нервами. Но на этот раз Генри уловил какую-то черную тень, мелькнувшую прямо перед ним. Перед его лицом распахнулась звериная челюсть, и из глотки раздался злой рык.
Генри пришел в себя. Его даже подкинуло. Вся спина была покрыта холодным потом. Дышалось трудно, в горле стоял хрип и Генри прокашлялся. Он лежал в тени какого-то нагромождения камней высотой метра в четыре. Странно, но таких высоких каменных холмов он не замечал раньше.
Клифа нигде не было видно и Генри позвал его. За камнями, с солнечной стороны послышался шорох.
- Клиф, это ты? – еще раз окликнул Генри, но звук не повторился.
Опершись о камень, он встал, терпя боль в желудке. В голове кружилось. Генри разомнял шею и услышал, как хрустнули позвонки. Его качнуло, но он удержался на ногах.
Мышцы устало болели. Генри еще раз обернулся, но даже следов Клифа не увидел. Он начал взбираться на каменистый холм, чтобы лучше осмотреть окрестность. И почти сразу же попал под власть солнца. После тени оно показалось ему еще более жестоким и ярким.
Довольно быстро Генри преодолел первый подъем и вершина была уже лишь чуть выше уровня глаз. Он чуть подтянулся, помогая себе ногами и замер, как замерло и его сердце.
Прямо над Генри пристально смотрела пара серых глаз с небольшим бешено-желтым оттенком желтого. Морда зверя была прямо перед его лицом и человек увидел, как сморщился его длинный нос в диком рычании.
Это был словно недавний сон. Такой реальный и ужасающий. Пасть открылась, заслонив собой весь мир и почти поглотила его. Генри отказали руки и он полетел вниз. Камни оттолкнули его от себя, он глухо ударился спиной о землю. В спине что-то хрустнуло. Желудок взорвался болью и почему-то мгновенно затих.
Генри громко выдохнул от удара. Над ним, урезанная лучами солнца, показалась серая морда.
“Одичавшая собака!” – с ужасом подумал Генри. Он иногда слышал об том, что в пустыне они попадаются. Недалеко от поселений, они причиняют немало хлопот людям с домашним скотом, но нападают довольно редко, предпочитая держаться особняком. В основном их жертвами ставали одинокие или слабые путники. Такие, как он сам. Генри сглотнул – они не охотятся по одному.
За его спиной послышалось тяжелое рычание. Генри попытался встать, но ноги ему отказали и он смог лишь перевернуться на живот. Генри поднял голову в сторону пустыни и увидел еще пару серых собак. Они медленно приближались, чувствуя его слабость, и из пастей лениво падали капли слюны, подолгу зависая, словно нитки.
У Генри дрожали зубы. Он попытался подняться, но ему удалось это лишь наполовину. Ноги словно отняло и Генри совсем их не чувствовал. Что-то в спине слегка давило, где-то в области талии, посередине.
Генри кинул взгляд назад и увидел, что рубашка пропиталась красным цветом крови. О, Боже!
Лапы медленно погружались в каменистый песок, поднимались и звери ставали на шаг ближе. Они не переставали рычать.
Развернувшись на руках, генри уперся спиной о камни и приготовился к наихудшему. Его рука нащупала острый камень. Генри приподнялся и кинул, даже не посмотрел на него.
Ближайшая собака сделала шаг чуть влево и камень даже не задел ее. Генри показалось, что она ухмыльнулась.
- Ах ты сволочь! На тебе еще! И еще! И ЕЩЕ! – он бросал камни один за другим, пока собаки не кинулись на него. Тогда он заорал.
Первая бросилась, целясь в его глотку, но Генри перехватил ее морду на лету и отбросил собаку в сторону. Ее когти прошлись по лицу, шее и груди. Генри услышал треск разрываемой ткани.
Вторая впилась ему в ногу и оторвала большой кусок от его голени. Генри завопил. Но не от боли. Нет, он закричал от того, что НИЧЕГО не почувствовал. Ноги уже не принадлежали Генри. Он лишь с ужасом смотрел, как из раны вывалились вены, и как пульсирующее сердце выплескивало кровь на желтый песок.
У Генри помутнело в глазах. Первая собака возвращалась для новой атаки. Вторая еще раз вгрызлась в ногу. Генри попытался отобрать у нее голень, но ноги ниже пояса были каменными. Чувства человека как бы обострились.
Кровь, его кровь на морде собаки стала такой яркой, что болели и слезились глаза. Слюна, капающая из пасти на трепещущую рану воняла, и от этой вони Генри чуть не падал в обморок. Ему не хватало воздуха.
В тумане Генри видел первую собаку. Она пригнулась и он увидел, как напряглись все ее мышцы перед прыжком. Генри отмахнулся, но как-то слабеюще. Он понял, что ему конец.
Пес не прыгнул. Он вдруг как-то дернулся и замер. И медленно повалился на песок, заскулил. Потом замолк. Навсегда. Из его морды торчала деревянная раскрашенная рукоятка, ярко выделявшаяся на сером фоне. Она торчала из глаза пса, из которого вытекала белая жижа.
Генри заметил, что вторая собака оторвалась от его ноги и посмотрела куда-то влево. Он проследил за ее взглядом.
В красной дымке, застилавшей глаза Генри, стояла черная фигура. Это был тот абориген. Он держал в руках какую-то черную трубку, которая, из-за своей толщины, казалась продолжением ладони.
На его черном теле ярко горел ее амулет. У Генри защемило сердце. Ему показалось на миг, что он никогда ее не увидит. Чувство было очень реальным.
На лицо упало несколько теплых капель. Генри отвел глаза от аборигена и приближающейся к нему собаки и посмотрел наверх.
Над его головой, на высоте одного-двух метров, скалилась собачья морда. На камне, как на пьедестале стояли когтистые лапы. С раскрытой пасти капал слюна. Генри с отвращением стер ее со лба.
В это время собака залаяла. Ее лай не был похож на трусливый лай городских псов. Он чередовался с высоким воем. Собака кружила вокруг аборигена, готовясь к нападению. Она пригибалась к земле, вздувая носом небольшие песочные взрывы. Абориген стоял не двигаясь.
Собака над головой завыла, подняв морду вверх. Вторая прыгнула на аборигена. Генри машинально вздрогнул, злясь на медлительность человека с палкой. Он увидел, как абориген сделал небольшой шаг в сторону, перехватил собаку на лету, резко скрестил руки и послышался противный треск. У Генри закружилась голова.
Тело собаки, так и не достигнув цели, бесшумно упало на песок. У Генри отвисла челюсть. Как такой худой абориген смог сломать шею этому зверю?! Он почувствовал, как рвотный комок подступил к горлу. Генри ощущал, как теряет силу. Кровь из раны хлестала не переставая. Генри уже терял остроту зрения.
Над головой тихо отпружинили лапы, его волосы осыпал град из маленьких камешков, а собака мягко приземлилась в метре у его ног. Она обернулась и Генри показалось, животное смеется над его беспомощностью. Все поплыло и он потерял сознание.
Когда Генри пришел в себя, солнце уже начинало садиться. Песок вокруг его ног был буро- красным, но его рана была уже туго обмотана остатками рубашки. Генри попробовал пошевелить ногами, но безуспешно. Он был очень слаб. Рука еле удержала флягу, тоже окрашенную его кровью. Желудок тупо пульсировал. “Следующий день я не переживу” – мрачно подумал Генри.
И вдруг … он удивился четкости его восприятия. Словно в последние дни он бродил в каком-то тумане и не мог истинно осознавать окружающий мир. Генри понял, что с его глаз спала пелена, его уши стали слышать лучше. Звуки пустыни. Его руки стали гораздо нежнее ощущать песок и … цепочку. Серебряную, с маленьким амулетом в виде половинки месяца. Генри поднес руку к глазам и почувствовал, что по его щекам текут слезы. Он ощущал энергию, исходящую из амулета, настолько сильную, что ее хватило, чтобы уберечь его в этой бессердечной пустыне.
Это было очень странно. Озаренный мозг Генри выдавал много странных вещей, которые оставались раньше за пределами его мыслей. Как то, что Генри так и не мог вспомнить лица аборигена, хотя смотрел ему прямо в глаза, как исчезновение Клифа. Как то, что у его напарника щетина на лице никак не проступала, хотя у него самого уже отросла приличная бородка. У Генри голова ходила ходором. Он старался не придавать этому внимание. Всему есть логическое объяснение.
Перед лицом Генри вновь возникла женщина по ту сторону луны и ему вдруг захотелось ползти, пока есть силы. Не останавливаясь ни на миг, приближая встречу с ней.
И Генри пополз. Опираясь лишь на руки, он царапал тело о спину пустыни, пробираясь вперед. Генри бессильно падал, плакал от отчаяния, подымался, полз и снова падал. За ним шел шлейф из двух полос его ног.
Лицо бессильно упало в песок и Генри стал дышать им. Слез уже не было. Тяжелое дыхание подымало его над землей.
Генри не осознал, когда к обычным звукам пустыни присоединился еще один. Звук мотора. Генри оторвал от песка голову и недоверчиво прислушался. Да, он не ошибся.
Нашлись силы и Генри сумел взобраться на ближайший холм. С востока приближалась черная жирная точка, грозившая превратиться в грузовик. Генри попытался улыбнуться, но его губы дрогнули. Это мог быть мираж, но эта ложь должна была сделать его на шаг ближе к ней.
Генри еще раз посмотрел на амулет, покрытый серой пылью и прикоснулся к нему потрескавшимися губами. Он не мог кричать. Генри просто приподнялся и начал махать рукой машине. В руке была зажата пилотка. Та самая, Клифа, который погиб во время крушения самолета.
Август 2002г.
