Андрей Кихтенко и Вероника Маркелова

ЗЕРКАЛО

И в самом деле, поверхность зеркала как бы вовсе не существовало - надо было подышать на нее или коснуться ее пальцем, чтобы удостовериться: невидимая плоскость есть. Эта плоскость была понятием, не чем иным, как перевернутой картиной сущего, которая ставила мир лицом к лицу не со своим отражением, но с самим собой.

Правда без лжи и прикрас это нужно было Прекрасному Цветку. Она сидела вперяя взор в свою мистическую сестру, которая в ответ глядела на нее, и обе они были погружены в себя.

Уильям Голдинг "Бог-скорпион"

Зеркало всегда казалось мне чем-то неестественным. Я не мог вынести человека, который одновременно был мной и не мною.

Герберт Франке "Зеркало"

...если открыть нашу дверь, то в зеркале будет виден маленький кусочек зеркального коридора. Он очень похож на наш, но дальше он может оказаться совсем другим.

Льюис Кэролл "Алиса в Зазеркалье"

О одиночество, как твой характер крут!

Посверкивая циркулем железным,

как холодно ты замыкаешь круг,

не внемля увереньям бесполезным.

Белла Ахмадулина

Пролог

Тихий, теплый, ночной ветерок легонько сдувал пыль с дорог спящего городка, когда в него въехал бродячий цирк.

"Блэкшедоу и Смит" -

было написано на первом грузовом автомобиле с сонным водителем.

Эта надпись красовалась и на всех последующих машинах, что гуськом ехали по дороге. Долгая, молчаливая процессия.

Машины беззвучно въехали в город, принося с собой запах перемен.

Место остановки было известно заранее и каждый водитель знал свое расположение. Безо всяких сигналов и гудков они образовали на небольшой долине у подножья города магический круг.

Почти одновременно с этим грузовые отсеки раскрылись и из них высыпались люди. Цирк разворачивался.

Молчаливые и угрюмые люди. Но никто из них не жаловался на ночную работу. Они были словно тенью их самих, тех, кто будет с веселой улыбкой на лице развлекать посетителей. Сейчас они были совсем другие.

Клоуны, акробаты, маги - все они имели сейчас одно лицо - простого чернорабочего. Они ставили палатки, натягивали тенты, канаты, разгружали машины.

Словно большой муравейник. Он разрастался, вокруг появилось сеточное ограждение. Грузовики потихоньку опустошались.

Утром город проснется и удивится, увидев, что выросло за ночь, обратит внимание на цветные объявления, расклеенные на всех перекрестках. А пока все к этому только шло.

Из одного из самых дальних фургонов тем временем достали большой, плоский, прямоугольный предмет, завернутый в грубую ткань.

Его осторожно перенесли в ярко-красную палатку, стоящую неподалеку. Она стояла вдали от всех и была потеряна среди деревьев. Предмет отнесли, чтобы забыть там, ведь палатку мало кто посещал...

Где-то одиноко послышался вой волка. Пронизывающий душу звук. Мужчины, что переносили предмет, испуганно обернулись к палатке и поспешили от нее подальше, переглянувшись между собой в немом, понятном только им знаке.

В городе, за одним из окон спала девушка. Она видела дивный сон, наслаждалась его мякотью. Волк завыл во второй раз и она заворочалась во сне, разбрасывая рыжие волосы по подушке. Ее сладкий сон ушел навсегда, сменив себя на мрачный кошмар. Но девушка не проснулась. Лишь во сне чуть застонала и укуталась получше, оберегая себя от холода сновидений.

Вой волка послышался в третий раз и известил город, что пришел новый хозяин их снов...

Глава 1

I

Ева достала из сумки пачку дорогих сигарет, откинулась на спинку кресла и глубоко затянулась пьянящим голубоватым дымком. Девушке вдруг подумалось, что это, наверное, одно из тех редких мгновений, от которых она действительно получает удовольствие. Она сделала еще одну затяжку, выпустила дым в потолок своей комнаты и почувствовала, как приятное тепло разливается по всему телу.

Тревожные, печальные мысли уходили все дальше и дальше, вслед за струйками дыма и растворялись в тишине. Уже больше ничего не хотелось, только бы это ощущение никогда не кончалось ...

Ева погрузилась в состояние, чем-то напоминающее гипнотический транс ...

Вдруг, сквозь недра сознания в ее мозг прорвался резкий, писклявый голос телефонного звонка, порвав тонкую паутину спокойствия. Долю секунды девушка колебалась, но, сделав над собой усилие, нехотя, медленно открыла глаза, затушила сигарету о первое, что попалось под руку (кожаная обивка нового кресла) и подняла трубку.

- Привет, Ева! - Послышался знакомый до тошноты голос. - Ты готова к сегодняшней грандиозной вечеринке?

Ева поморщилась от отвращения, но поборов это чувство, ответила своим обычным, спокойным голосом, с посеянными в нем металлическими нотками:

- Конечно, Энни! Неужели ты могла подумать иначе?

Энн рассмеялась:

- Ну, знаешь ли, ты вообще девушка загадочная, мало ли что тебе в голову придет. - Послышался сдавленный смех: как обычно, Энни была в комнате не одна.

Еву этот смех давно уже не раздражал. Зачем тратить нервы на кучку ничтожеств? Она давно уже привыкла к насмешкам в свой адрес. Сначала девушке было больно, она замыкалась в себе, а по ночам беззвучно плакала в подушку. За фазой обиды следовали злость и раздражение, но, осознав, что ее колкости в адрес обидчиков вызывали лишь дополнительные насмешки, перестала обращать на них внимание.

Все равно, это люди не из ее круга ... не из ее мира ...

Тем не менее, каждый считал своим долгом приглашать Еву на всякие вечеринки, пикники и тому подобные сборища. А Ева считала своим долгом посещать их, демонстрируя полное безразличие ко всем замечаниям в свой адрес. Репутация есть репутация, и имидж лучшей ученицы, гордости и надежды всего городка надо было поддерживать, так или иначе.

А то, что творилось внутри - это было лишь ее дело. Ее, и секретного дневника, которому девушка доверяла все свои мысли ...

Ева молча выслушала смех, а когда он прервался, сказала:

- Спасибо, что напомнила, Энни. У тебя все?

- М-да, пожалуй, все ... увидимся в девять. Пока, Ева.

Девушка повесила трубку, не удостоив Энни своим прощанием. Она присела на край стола и закурила очередную сигарету.

Последние минуты затишья перед бурей ... Бурей презрения, отвращения и неприязни, которою вызывала в ней вся эта городская "элита" и, в частности, ее душа - Энни.

И чего этой пустоголовой кукле от нее надо? Самоутверждение за счет других? Метод, конечно, эффективный, но когда кроме него в запасе нет больше карт ...

Все рано или поздно заканчивается, и эта сомнительная популярность закончиться когда-нибудь, отшвырнув Энн за черту успеха.

Докурив сигарету и затушив ее на этот раз о столик, на котором она сидела (мебель родителей очень страдала из-за ее привычки), Ева медленно поднялась и пошла в душ, в надежде, что это даст ей еще один дополнительный заряд энергии...

II

Энни положила трубку, уселась на диван, рядом с Марком, который, как обычно, жадно осматривал ее тело, и презрительно усмехнулась:

- Боже, ну разве можно быть такой идиоткой? Какие-то книжки, дневники, философия … Ну и зануда! И ее общество придется терпеть целый вечер! Марк улыбнулся:

- Ну, думаю, сегодня с ней будет не так уж и скучно, ведь правда?

Он заговорчески подмигнул девушке и потянул ее к себе. Энни улыбнулась в ответ:

- Да уж, сегодняшнего вечера наша маленькая девочка долго не сможет забыть! И тут уж не помогут ни денежки ее папочки, ни философские размышления, - девушка злобно сверкнула глазами, - ни даже сам Бог!

Марк поцеловал Энн в губы, наклонился к уху, и прошептал:

- Детка, ей не поможет даже сам Дьявол! Это я тебе обещаю!

Он положил Энн на диван и лег сверху, покрывая ее лицо поцелуями. Вдруг он остановился.

- И что, она действительно девственница? – Спросил Марк, глядя Энни прямо в глаза, слегка прищурившись.

Девушка неуверенно кивнула и улыбнулась.

- Не в пример мне. – Сказала Энн, обнажив белые зубы и поиграв языком с губами Марка.

- Да уж, не в пример … – согласился он и запустил руку ей под одежду.

III

Шум воды затих ... Ева накинула на себя толстый махровый халат, вышла из ванной комнаты и ... лицом к лицу столкнулась со своей матерью. Девушка рассеянно улыбнулась:

- Мама, ты уже дома? Я думала, ты сегодня задержишься. У вас же совет директоров ... Или я ошибаюсь?

Женщина поцеловала дочь в щеку и улыбнулась:

- И тебе привет, Ева. Ты не рада меня видеть?

- А разве для этого есть причина?

Луиза отвернулась от дочери, подошла к большому зеркалу и стала снимать с себя украшения, аккуратно укладывая их в шкатулку:

- Нет, конечно... - ответила она после паузы, - Во всяком случае, я ее не вижу... Послушай, дорогая, у нас проблемы в восточном филиале, и мы с отцом вынуждены покинуть тебя на несколько недель. Переживешь?

Женщина повернулась и вопросительно посмотрела на Еву. Девушка грустно улыбнулась, но тут же попыталась сделать свою улыбку более беззаботной (кажется, ей это удалось или Луиза сделала вид, что ничего не заметила):

- Глупый вопрос, мама! Не в первый раз я остаюсь одна! Вы сегодня едете?

- Да, самолет через час. Отец будет ждать меня в аэропорту. Я просто заехала собрать вещи и попрощаться с тобой. Хочешь проводить нас?

Ева хотела было согласиться, но вдруг вспомнила об этой глупой вечеринке в честь окончания старшей школы, и своем данном слове.

- Прости, мама. Я не могу. Сегодня я "веселюсь". - При этом девушка саркастически усмехнулась. - У Энни вечеринка.

Луиза задумалась, вспоминая.

- Энни ... Энни ... Ах да! Как же я могла забыть?! Очень милая девушка!

- Да, очень милая. - Ева снова усмехнулась, - и она, и все мои "друзья".

Луиза, похоже, не заметила странных ноток в голосе дочери, она была полностью погружена в свои мысли, начав собирать дорожную сумку.

Ева тихо вышла из комнаты. Разговор был исчерпан. Не то, чтобы мать и дочь не любили друг друга, просто они были слишком разные.

Девушка в очередной раз с ужасом, но и с какой-то долей блаженного удовольствия подумала, что единственный близкий ей человек - она сама. Ну, действительно, разве есть кто-то в этом мире, кто поймет ее, оценит то, что в ее душе, поможет советом, кроме ее самой? Родители, знакомые, соседи ... Все "высшее общество", элита - это не ее круг.

И как Ева не пыталась отогнать от себя эти мысли, в последние дни они все навязчивее вгрызались в ее мозг, с самую глубину подсознания. Она подолгу смотрела в зеркало, разглядывая свое отражение, и ей казалось, что эта рыжеволосая девушка по ту сторону стеклянной стены полностью ее понимает... понимает и оберегает.

Ева зашла в свою комнату, прикрыв за собой дверь, отрешаясь от внешнего мира. Она открыла шкаф и вытащила наугад платье, достала туфли по цвету и одела все на себя.

Затем подошла к зеркалу и, взяв в руки расческу, принялась укладывать длинные волосы. Ева заглядывала прямо в глаза своей молчаливой собеседнице, в эти зеленые огоньки...

Вдруг, словно какая-то неосознанная мысль промелькнула в ее сознании, запустив в сердце острую иголку плохого предчувствия ... Что-то должно было произойти, Ева чувствовала что это "что-то" изменит ее жизнь навсегда!

Стало жутко, неистово жутко, словно в горло залили раскаленное железо, и ... безумно хорошо ... Так Ева не чувствовала себя никогда! Страх в душе сменился радостью, каким-то чувством свободы, потом болью и снова страхом ...

Еве показалось, что прошла целая вечность. Но прошло лишь мгновение, а потом еще одно - и ощущения исчезли, словно их и не было. И как Ева не старалась, вызывать их обратно с глубин сознания не удалось.

Все прошло и стало даже немного грустно. Ева отвернулась от зеркала, взяла со стола сумочку и спустилась вниз. Попрощавшись с матерью, она вышла из дома. Забралась в уютный салон корвета, включила музыку на полную громкость, и шум заведенного мотора потонул в величественных звуках токкаты Баха.

IV

Вечеринка была уже в полном разгаре. Дом Энни напоминал Ноев ковчег во время потопа. Повсюду сновала пьяная молодежь, которая, казалось, ждала конца света и решила оторваться на полную. Но, хозяйку меньше всего волновали ее гости. Она внимательно смотрела в сторону входной двери и, с появлением очередной пары или группы (а приглашенные только так и приходили), на ее лице появлялось нетерпение, которое сменялось разочарованием, как только Энн рассматривала их получше, словно разворачиваешь шикарную обертку подарка, а под ней ничего нет.

Очередной звонок в дверь заставил девушку вздрогнуть. Энн быстро подбежала к двери и, открыв ее, расплылась в радостной улыбке:

- Наконец-то, Ева! Мы тебя уже целый час ждем!

- Да, вы не скучаете... - Ева окинула взглядом дом и усмехнулась. - Ну что ж, ваше терпенье вознаграждено. Я уже здесь. И что дальше?

Энн запнулась, словно что-то пошло не по сценарию, задуманному ей.

- Может, ты дашь мне пройти? - Сказала Ева, подняв брови.

Энн только заметила, что та стоит за порогом и поспешила освободить ей дорогу. Ева медленно подошла к столу, стоящему почти у входа, плеснула себе в бокал красного вина из начатой уже бутылки (ее мало волновала перспектива вести потом машину) и, вытащив из сумочки сигареты, уселась в самом дальнем углу комнаты - идеальном наблюдательном пункте.

На таких вечеринках она всегда выбирала места, откуда ее взору представлялась полная картина веселья, и, в то же время, ее саму не было видно. Девушке было чрезвычайно интересно наблюдать за этой неуправляемой толпой. Может даже, ради этого она и приходила на эти сборища пьяных подростков, единственной заботой которых был алкоголь и ни к чему не обязывающий секс.

Эта вечеринка мало чем отличалась от остальных ей подобных. Шумная музыка, которую уже мало кто слушал. Пол был усеян всевозможным мусором, в виде рваных бумажек, кусочков еды. Ева улыбнулась - джентльменский набор...

Музыка крайне отличалась от той, что она слушала в машине и девушка улыбнулась от мысли, если бы сейчас включить Баха ... Яркий свет давил на глаза. Ева отпила вино, наблюдая за парнем, который большими глотками хлебал теккилу прямо из бутылки. Его друзья подбадривали его хлопками. Вдруг он остановился, поперхнулся и выплеснул то, что успел набрать в рот прямо на пол. За этим последовал взрыв хохота. Ну, как обычно ...

Ева искала глазами Энн. Та стояла осторонь и сделала кому-то немой знак. Ева проследила за направлением глаз Энни и успела увидеть лишь рукав, исчезнувший в слабоосвещенном коридоре перед лестницей, ведущей наверх.

Странно, ведь Томми - бойфренд Энн, был в совсем другом месте. Он стоял, окруженный несколькими изрядно выпившими девушками, которые хохотали над его шутками, а одна даже положила руку на его бедро, и чувствовала там себя вполне уверенно.

Энни подошла к Томми, растолкав смеющихся поклонниц, и что-то быстро-быстро заговорила ему на ухо, перекрикивая музыку и, в то же время, стараясь, чтобы никто больше ее не услышал. Парень неуверенно заулыбался и закивал головой. Отхлебнул из бутылки пива и смешался с танцующей толпой.

"Странно все это" - подумала Ева и услышала еще один отголосок недавнего предчувствия, слегка приглушенный вином, никотином и музыкой.

Она отпила еще из бокала и уютнее расположилась, закрыв глаза. Мир стал погружаться в черную немую бездну.

Через какое-то время Ева почувствовала на себе взгляд (а она всегда очень тонко чувствовала подобные вещи) и резко открыла глаза.

- Энни, ты что-то хотела?

Та как-то странно, будто даже немного рассеяно, но явно притворно улыбнулась:

- Ева, нам надо поговорить. Пойдем наверх, там нам никто не помешает.

Ева удивленно подняла брови:

- Поговорить? Нам?! О чем нам с тобой говорить?!

Энн тут же нашлась, ведь этот сценарий был проигран у нее до мелочей.

- Ну, Ева, ты - единственный человек, кто не выдаст мою тайну. Ты ведь не из тех болтливых сплетниц. Мне очень нужен совет. Ведь мы подруги, верно?!

Ева затянулась сигаретным дымом, выпустив синюю струйку дыма в воздух после глотка вина, и почувствовала, как дурман стал кружить ей голову. Она внимательно посмотрела на Энн.

- Оставь... Мы обе знаем цену нашей дружбы... Ты прекрасно понимаешь, почему я здесь... - Энни хотела было что-то возразить, но Ева знаком не дала вставить ей и слова. - Я здесь только благодаря деньгам моих родителей и нашему положению в обществе...

Энн чертыхнулась про себя и выбрала другой путь.

- Так было раньше, а теперь мне очень нужна твоя помощь!

Ева затушила сигарету в бокале, (она пренебрегала пепельницами) и встала с кресла:

- Ладно, вижу, ты от меня все равно не отстанешь ... - Конечно, Ева не поверила ни единому слову Энн.

Хозяйка дома радостно улыбнулась, на этот раз вполне естественно, схватила Еву за руку и потащила ее наверх. Они миновали короткий коридор, где уже зажималась парочка. Энн лишь пренебрежительно усмехнулась, подмигнув Еве. Девушки поднялись по лестнице и остановились перед дверью. Это была комната Энн.

Она открыла дверь, а за ней был виден черный проем.

- Сейчас я включу свет, проходи. - Сказала Энни и Еве показалось что

в голосе был небольшой смешок.

Что-то запротестовало внутри девушки, но она вошла, перешагнув через порог, и очутилась во мраке. За ней тихо щелкнула дверь - это Энн закрыла ее за собой. Внизу громко играла музыка, как из другого мира доносящаяся наверх.

"Better place, you can take me..." --- как ураган в голове.

- Попалась, СУЧКА! - Ева услышала голос Энн за спиной, с явной издевкой, как стишки в начальной школе, и у нее что-то упало в груди ...

"Попалась?"

В то же время ее сбили с ног. Ева упала на ковер, ударившись о пол головой.

В глазах на мгновение вспыхнул и погас свет, а потом пришла боль...

Ева почувствовала, как на нее навалился человек, и лицо обдало тяжелое

дыхание, пропитанное запахом алкоголя.

Она сопротивлялась, стуча коленками об пол, попадая в такт играющей внизу музыки, и скинула с себя тело.

"Better life, you can give me..." - орало снизу.

- Держите ее крепче, идиоты. - Послышался сбоку грубый голос, выкрикнувший фразу, слившуюся воедино из-за спиртного и прерывистого дыхания.

Ева набрала в легкие воздух, чтобы закричать, но ей не дали это сделать.

Грубая, сильная рука закрыла ей рот и сдавила крик.

"Whatever place, I can start all over..." - Тум-тум-тум - снизу.

Ноги сковала пара цепких наручников-рук, Еве придавили коленки.

Она замахала руками и почувствовала, как ногти царапнули что-то мягкое.

Послышалось сычание, совсем как у кошки и на ее руку наступил кроссовок, пригвоздив к полу.

- Она поцарапала меня, она мне чуть глаз не выколола. - Послышался

плаксивый голос, и Еве показалось, что она узнала голос Томми.

- Не можете удержать эту зануду, что вы за мужики! - Это сама Энн решила помочь.

- Заткнись, дура, - сама ее держи! - Послышался черствый Первый голос и другую руку Евы тоже придавили.

- Пошел ты ... - Ответила Энн.

"And I would ..." --- Девушка была в ужасе.

Она не могла даже пошевелиться, закричать.

Ева укусила пальцы, потные от волнения, нетерпения - сжимавшие ее губы.

Рука отдернулась и девушка закричала на всю силу ее легких. И тут же ощутила удар в челюсть. Сильный, размашистый удар, заставивший ее замолчать.

"Never need, what you gave me ..." - Внизу веселье продолжалось, как и прежде.

Тьму прорезал острый звук выскочившего складного ножа. Ева ощутила

холодную сталь у ее уха.

- Сделаешь так еще раз, и я отрежу тебе ухо. - Зашептал грубый Первый голос.

Ева заплакала от бессилия.

- Не надо! - Зашептала она. - Прошу, не надо!

Внизу молодежь пьяными голосами подпевала певцу.

- "Better place, you can take me...»

- Прошу, не надо ...

- Энн, ... - Начал Томми.

- Заткнись, и делай свое дело ... - Обрезала его Энн.

Еве раздвинули ноги. Сердце девушки колотилось, выскакивало из горла.

Она громко рыдала.

На нее кто-то снова навалился. Наверное, Томми, и она почувствовала

его руки под одеждой, на груди ... Она содрогнулась всем телом ...

- Разве тебе не нравиться, Ева ... - Громко сказала Энн. - Ведь тебе же

нравиться Томми, ты ХОЧЕШЬ его ...

Движения его были нервными, испуганными, руки - холодными...

Он остановился ...

- Заткнись, Энн, - я так не могу... - Сказал Томми, и Ева почувствовала,

как на ее лицо упала капля ... может крови ...

- Возьми эту СУКУ, идиот ... - Голос Энни уже поднялся до истерических нот, она уже почти визжала.

- Я.НЕ.МОГУ. - Отчеканил Томми, и Ева почувствовала его дрожь.

"I just read your letter..." - снизу...

- Отойди, импотент. - Услышала Ева Первый голос, все такой же пьяный

и грубый. Ее руки обрели свободу, по венам вновь побежала кровь.

Одновременно с этим Томми сбросили с Евы. Просто отшвырнули ...

"Сейчас!" - пронеслась мысль, как электрический ток.

Ева напрягла ноги и со всей силы ударила в лицо того, кто держал ее

колени. Что-то громко клацнуло и послышался тихий стон.

"Everything is getting better...»

Ева вскочила, стараясь не покачнуться из-за кружащейся головы, и

оттолкнула Первый голос в сторону Томми. Она бросилась к двери. Рука схватила ее сзади, но Ева сильно царапнула ее и вырвалась, оставив клочок ткани в руках Первого голоса.

Она столкнулась лбом с Энн, со всей силы схватила ее за грудки и бросила в сторону. Послышался громкий стук и звон разбитого стекла.

Ева схватилась за ручку двери и, на мгновение, она была УВЕРЕНА, что

дверь не откроется и ей не убежать, но замок щелкнул под дрожащими руками и она оказалась в коридоре, задыхаясь от слез, рыданий и страха.

Она прикусила кулак, чтобы громко не зареветь. Ева пронеслась по лестнице, сбивая всех на своем пути. Она выбежала на улицу, слыша за спиной пьяный смех. Ева закрыла уши дрожащими ладонями, вскочила в машину. Нажала педаль газа и помчалась, плохо разбирая дорогу и скорость, с которой она ехала

V

Красный корвет Евы несся с бешеной скоростью по пустынной дороге, а встречавшиеся на пути редкие машины возмущенно сигналили ей в след. Но Еве было плевать на них. Прошло минут пятнадцать после побега, и она уже почти пришла в себя, хотя и мчала, не зная куда.

Ева не замечала ничего вокруг. Она лихорадочно думала.

Конечно, Ева ожидала от Энни всего, но не такого! Да как она посмела?! Как?! Она думает, что это сойдет ей с рук?

... Правильно - сойдет! У Евы не было ни одного доказательства. Ни одного! Как же так? Как же все это вышло?

В глаза ей ударил свет фар и вывел из транса. Предаваясь невеселым размышлениям, Ева не заметила, как из-за поворота на не вылетел огромный грузовик. Еще секунда и ... Ева крутанула руль, нервно вдавив педаль тормоза в пол. Грузовик пронесся мимо, рассержено гудя клаксоном, а машина девушки с жутким писком остановилась, сделав при этом поворот вокруг своей оси.

Ева наконец позволила себе вздохнуть и моргнуть. Она оторвала руки от руля и медленно выбралась из машины. В голове клубился туман, оставленный вином. Руки дрожали. Ева прислонилась спиной к холодной дверце, спустилась на корточки и дала волю своим чувствам, чего не делала уже так давно ... Она расплакалась, уткнув лицо в ладони. Ей было безумно одиноко ...

Ева плакала беззвучно, закрыв лицо дрожащими ладонями, горячие слезы обжигали кожу ... ей было так больно, как никогда прежде.

Ева не знала, сколько продолжался этот приступ, но, вытерев мокрые глаза рукавом платья, она заметила, что находиться в совершенно незнакомом месте, почти у края города.

Шоссе разрезало негустой лесок, что упирался в склоны, на которых стоял город. Тихая лесная музыка доносилась со всех сторон и, после громкой искусственной, казалась божественной, чарующей. Шепот леса.

Вокруг было совершенно темно. Лишь фары машины вырывали какой-то небольшой кусок дороги.

Холодный ветер обжигал мокрые руки и лицо, шелестел листьями деревьев, и в этом шелесте было что-то, едва уловимое. Тихий шепот, какое-то безмолвное предупреждение ...

И опять, как и тогда, перед вечеринкой, вновь возникло странное предчувствие. Но, неужели то, что случилось с ней в доме Энн - не самое худшее? Неужели не об этом предупреждала ее молчаливая собеседница по ту сторону зеркала? Неужели не от этого она хотела уберечь?

- Еееееееееееееееввввааааааааааааа ... - Слышалось в этом шепоте.

Девушка потерла плечи, оберегаясь от холода.

- Пооомоооогиии, Ееееввааааааа ... - Шептал ветер. - Пройди ко мне. Я укажу путь ...

Это Еве явно послышалась. Столько всего случилось ... Нервы уже ни к черту ...

Вдруг девушка услышала тихую музыку. Она была вполне реальна и манила к себе, словно магнит. Среди деревьев замелькал свет и раскинул руки перед Евой. Девушка, забыв даже закрыть машину, словно завороженная, медленно пошла на огонек. В этот момент она чувствовал себя глупым мотыльком, но ничего не могла с собой поделать.

Подойдя поближе, миновав ряды деревьев, Ева увидела большую яркую площадку, обнесенную проволочным забором, за которым располагался приезжий цирк, театральная ярмарка. Она слышала что-то про этот балаган, но как-то не придала этому значение ...

Ярмарка была открыта, несмотря на то, что было уже за полночь. Еву почему-то это не удивило. Играла громкая музыка, смешиваясь в воздухе с гулом голосов, металлическими звонами игральных автоматов, веселым смехом детей и выкриками клоунов. Они зазывали посетить аттракционы, яркие и веселые, как обертка конфеты.

Ева открыла калитку и медленно стала пробираться сквозь толпу посетителей с детишками. Со всех сторон ее толкали, клоуны совали ей в руки надувные разноцветные шарики и яркие флажки, а она лишь удивленно смотрела в их глаза, пытаясь найти в них ответ, что же она ищет здесь. Но клоуны отворачивались, увлеченные новыми гостями, которые были более улыбчивыми.

Вся эта суета - она не касалась девушки, словно вокруг ее был проведен магический круг, стеклянный колпак, отделявший ее от всего происходящего.

Ева шла, оглядываясь по сторонам, пытаясь что-то найти, не зная что конкретно ей нужно. Она прошла уже почти всю ярмарку, когда заметила яркую красную палатку. Она была сделана из мягкой, шелковистой ткани, но что это было, Ева понять не могла - она так сияла и искрилась, словно водопад из красного вина ... или крови ...

Девушка на минуту замерла в нерешительности. Снова предчувствие. Но теперь Ева точно знала, что если она раздвинет шторы и войдет в палатку, то что-то произойдет и это кардинально изменит ее жизнь, и это нельзя будет остановить. Но ей не было страшно, она знала, что это неизбежно и уже почувствовала в себе легкое пьянящее возбуждение от смеси жуткого ужаса и радостного чувства свободы. Один шаг, всего один ...

Что-то внутри нее шептало: "Не надо ... не надо ..."

А потом этот голос задушил другой, гораздо более властный: "НУ, ДАВАЙ ЖЕ, ЕВА! ДАВАЙ! ВСЕГО ОДНО МГНОВЕНИЕ, ОДИН ШАГ - И ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ!"

Ева подчинилась власти этих слов и сделала шаг, готовая увидеть все, что угодно...

В палатке не было ничего. Пусто. Ева ощутила страшное разочарование и досаду, когда взгляд ее упал на предмет, одиноко стоявший в углу, который она сначала приняла просто за часть палатки.

Ева медленно осматривала его. Это была высокая (метра два) рама, туго обтянутая тканью, словно картина в пыльных складах музея.

Сверху материал был зачем-то крепко обвязан толстой бечевкой.

Ева достала из кармана маленький складной ножик, как приложение к зажигалке, и раскрыла его. Она понимала, что делает что-то неправильное; что ей влетит, если ее поймают за этим занятием, но что-то толкало ее. Может любопытство, что заставило Еву забраться сюда, а может за этим было что-то еще ...

Что-то еле уловимое, словно запах цветов в большой комнате, который воспринимается, как естественный вкус воздуха, пока ты не обратишь внимание на букет ... Что-то, чуть ниже обычного уровня сознания, на грани сна, фантазии ... Что-то толкало, заставляло ...

Ева разрезала бечевку, и та с тихим шорохом упала на ноги девушки.

"Открой ..." - зашептало сознание, но была ли это ее собственная мысль? - "Скинь ткань ..."

Девушка ощутила сильное желание бросить все как есть, и удрать от сюда подальше, но переборола его.

За тканью стоял человек ... Ева вскрикнула, отскочив назад, и затушила крик кулаком, стиснув его зубами ... О, Боже!..

... Это всего лишь зеркало!.. Девушка поняла, что смотрит на свое мутное отражение ... Сердце Евы отбивало двойную дробь, и она лишь сейчас заметила, что не дышит. Ева приказала легким расшириться и впустила со свистом пыльный воздух ... Всего лишь зеркало!..

В красивой старинной раме из дерева, с кое-где отбитыми частями орнамента. Краска совсем облезла и под ней была видна потресканая от времени древесина. Зеркало было очень старое. И мутное. Поэтому Ева и не сразу узнала себя по ту сторону.

Она посмотрела на свое отражение. Испуганная бледная девушка с трясущимися губами и расширившимися от испуга глазами.

"Пора бы убираться от сюда!" - пронеслась в ее голове спасительная мысль.

И вдруг ... когда Ева погладила пальцами шероховатую поверхность рамы, рассматривая его, она почувствовала, как дерево отозвалось на прикосновения ее кожи, обожгло ее ... Девушка отдернула руку и ... посмотрела на гладь зеркала, увидев в нем...

Улыбку, другую улыбку ... На мгновение ... на миг, пока глаза не моргнули ... Ева увидела не свое отражение ... Не свою улыбку ...

Темные, злые и ... мертвые глаза ... бездонные, как Вечность ... прожгли ее взглядом и оттолкнули от зеркала.

Ева в ужасе отскочила и больно стукнулась спиной о деревянную перегородку палатки ... Зеркало вновь стало обычным, лишь появилась небольшая трещинка в углу, которая, нет ... это Еве просто показалось, что она увеличивается ... Но, ЧТО она видела до этого?

"Убраться от сюда ... Унести ноги ..." - она попятилась, не моргая, и не отводя глаз от своего отражения, повторявшего все ее движения, немую пластику ...

Еву вынесло из палатки в считанные секунды ... Она даже боялась оглянуться или ... закричать. Боялась, что услышит за спиной окрик, который заставит ее вернуться к своему отражению ... Девушка побежала прочь от улыбки, от темноты глаз и немых слов, чтобы забыть навсегда о том зеркале, вычеркнуть из памяти, как несуществующее.

Лица. Лица. Лица. Ярмарка пронеслась перед ее лицом в ускоренном темпе.

Она бежала и ветер задувал ей уши. Поэтому она и не услышала звон разбитого стекла за ее спиной и тихий, довольный смех ...

Ева подбежала к машине, забралась в салон, вставила ключ, и, спустя минут пятнадцать, она была уже возле дома. Если бы девушку спросили, как ей удалось найти дорогу назад, она бы никогда не ответила. Она не знала! Так же, как и не знала того, каким образом добралась до этой странной ярмарки.

Но если бы ей пришлось туда вернуться, Ева бы нашла дорогу с закрытыми глазами! Это она знала так же точно, как и свое имя.

Девушка вышла из машины, подбежала к двери и нажала кнопку звонка. Никто не ответил. Ева снова потянула руку к звонку, но тут вспомнила, что дома никого нет, что она одна ...

Девушка принялась лихорадочно искать ключ в сумочке, нашла его и дрожащими руками попыталась вставить в замочную скважину ... Ничего не вышло! Она повторила попытку ... Ключ никак не хотел входить в отверстие.

После нескольких попыток дверь наконец поддалась, с долгим протяжным скрипом.

"Надо смазать петли!" - подумала Ева и сама удивилась столь тривиальной мысли после всего что произошло.

Она вытащила из сумочки пачку сигарет и зажигалку. Сумку зашвырнула куда-то в дальний угол, забралась с ногами в уютное кожаное кресло и закурила. В ее голове творился полный хаос. Мысли путались, переплетались, цеплялись одна за другую и давили на мозг. А сквозь сознание пробивался все тот же мягкий убаюкивающий шепот: "Это случилось, Ева! Это уже произошло! Ничего не вернешь! Ничего не изменишь! Ничего не остановишь! Ты свободна, Ева! Не сопротивляйся! Ты уже изменилась! Это начало конца, Ева! Это только начало ..."

Сколько времени прошло, пока она скинула с себя оцепенение? Секунда? Час? Год? Девушка словно очнулась от долгого сна.

Туман рассеялся и она обнаружила, что сидит в кресле обутая, а руке у нее зажата потухшая уже сигарета. Ева разжала пальцы и выронила ее на пол. Вместе с этим почувствовала, что ее руку обжигает острая боль. Посмотрев на ладонь, Ева с удивлением обнаружила розовый след от ожога. Она вдруг вспомнила, как обожгла ее деревянная рама зеркала.

Нет, Господи, какая глупость! Ева улыбнулась собственным мыслям ...

Какая глупость, это всего лишь сигарета! Да-да, сигарета - она дотлела до конца и Ева случайно сжала ее в ладони. "КОГО ТЫ ОБМАНЫВАЕШЬ?"

Уверив себя в том, что все было так, Ева пошла на кухню, чтобы сварить себе кофе и подумать, что же ей делать с Энни. Голова начинала гудеть от всех событий. Ева понимала, что попытка изнасилования гораздо серьезнее, и, что немаловажно, - реальнее, чем какое-то старое зеркало в странном балагане.

Она налила себе чашку кофе, достала из бара маленькую бутылочку коньяка. Вылила половину в дымящую чашку, подумала секунду, а потом вылила и остаток...

Сделав пару глотков бодрящей смеси, девушка почувствовал себя немного лучше. Она уже почти отогнала от себя мысли о зеркале. Ева вдохнула в себя приятный аромат кофе и закрыла глаза.

Ее покой прервал звук разбитого стекла в гостинной комнате. Девушка насторожилась, поставила чашку на стол и поспешно вышла из кухни.

Луна светила в окно гостинной и Ева с ужасом увидела разбитое большое зеркало, что стояло в углу. Окно было распахнуто и холодный ветер играл тяжелыми шелковыми шторами. Снова в ее голове послышался вкрадчивый голос: "Это начало конца, Ева! Это только начало ..."

Ева тряхнула головой, словно попыталась вытрусить эти слова из своего сознания. Она закрыла глаза в надежде, что когда их откроет, все будет как прежде.

"Ничего не вернешь! Ничего не изменишь! Ничего не остановишь!" - шепот становился все реальнее, все отчетливее и, казалось от шел с пола, с осколков ...

Ева открыла глаза: все осталось так же, как и секунду назад. "Это нервы, просто нервы ..." "КОГО ТЫ ОБМАНЫВАЕШЬ?" " ... Я столько пережила на этой чертовой вечеринке! Разбитое зеркало: чего проще. Кто-то бросил в окно камень, вот и все! Но окно же было закрыто ... Ветер! Ветер его открыл. Сейчас я поищу и точно найду камень ..." "ТЫ САМА В ЭТО ВЕРИШЬ?"

Ева уже почти успокоила себя. Она всегда пыталась мыслить логически, находить всему нереальному вполне реальное объяснение и это почти всегда помогало, хоть все и считали ее занудой из-за этого. Девушка стала осматривать комнату, тщательно проверяя каждый угол, но ничего не нашла. Совсем ничего!

Ева спустилась на колени возле разбросанного битого стекла и стала собирать осколки.

Наклонившись над сотней маленьких зеркал, она увидела в каждом из них свое отражение ...

Ева смотрела, словно завороженная, смотрела, пока все осколки не слились в одно огромное зеркало, в котором оказалась уже не она ... Снова те же глаза, бездонные, мертвые глаза и хищная улыбка ...

- Надо что-то делать ... Я схожу с ума. - Думала она в слух. - Надо вернуться. Я должна знать! Пока я не узнаю, что происходит, я не смогу спокойно жить!

Это был единственно правильный выход и Ева это осознавала. И она уже не боялась, даже наоборот, появилось любопытство, или даже азарт. Азарт игрока, который блефует, зная, что у противника карта лучше, зная, что обречен, и ставит на кон последнее что у него есть - свою жизнь.

Ева подняла валявшуюся на полу сумку, расправила на ней складки. Положила в нее сигареты и зажигалку, перевесила через плече, и решительно вышла из дома. Как только за спиной Евы хлопнула дверь, решимость на секунду исчезла, но потом, вспомнив о том, что это единственный выход, девушка быстрой походкой направилась к машине.

Ева даже не задумывалась о том, куда ехать и где свернуть. Машина словно подчинялась чьим-то беззвучным приказам и сама несла хозяйку к таинственной площадке.

Уже начинало светать. Девушка взглянула на часы: почти пять.

Еще не подъехав к площадке, Ева поняла, что что-то не так. Она остановила машину, вышла из нее и побежала к сеточному ограждению. Сердце бешено колотилось.

"Что-то не так! Что-то не то!". Спустя несколько минут Ева стояла возле ограждения, крепко вцепившись пальцами в решетку. Она не верила своим глазам - площадка была пуста. Кое-где лишь лежали остатки бумажных колпаков, оберток от мороженого, конфетти. Ветер тихо пинал программку.

Пуста! Но как же так? Тело Евы пронизывала мелкая дрожь. Она толкнула калитку и та совершенно бесшумно поддалась.

Площадку освещал бледный утренний свет и он только прибавлял мрачности картине. Все указывало на то, что здесь действительно была ярмарка ... но не меньше недели назад ...

Но куда же она исчезла за пару часов? Ева закрыла глаза. Голова кружилась и ей показалось, что сейчас сознание покинет ее. А в голове снова назойливый шепот: "Ты изменилась, Ева! ... Ты - свободна! Свободна!.. Сво ..."

- Нет! - девушка в отчаянье упала на колени и бессильно закрыла лицо руками.

Слезы текли по щекам, смывали последнюю оставшуюся тушь, капали на холодную землю черными жемчужинками. Ева повторяла только одно слово. Это звучало как заклинание: "Нет, нет ..." Ей не хотелось верить что все изменилось, и ей не хотелось верить, что она никогда не узнает, что же произошло с ней в красной палатке...

Неожиданно слезы закончились ... Просто перестали литься из глаз, хотя Ева еще не чувствовала, что приступ закончился. Она даже немного удивилась столь нетрагической развязке такой, поистине, трагической сцены.

Девушка медленно поднялась с земли, стряхнула с платья пыль и еще раз оглянулась. Ничего не изменилось! Ева усмехнулась:

"А кто-то так старался меня убедить, что все изменилось! Пока не заметно ..." - Подумала она с издевкой.

Девушка грустно улыбнулась и подумала о том, что она, наверное, сошла с ума, раз приехала среди ночи черт знает куда ... И ради чего?

От куда-то подул холодный, пронизывающий ветер. Ева поежилась от этого жесткого прикосновения и ледяного холода на своей коже ... Странно, ведь день был солнечным и даже вечер, когда она только ехала к Энн, не предвещал ничего подобного.

Со светлеющего, утреннего неба, кое-где приукрашенного тусклыми, рассветными, маленькими бисеринками звезд, начал накрапывать дождь. Ветер крепчал, и вместе с ним росли и капли дождя, и скоро прохладный летний дождик сменился на проливной, по-осеннему холодный ливень.

Несколько минут Ева стояла не шевелясь, подняв лицо к небу, будто впитывая в себя силу живительной влаги. Казалось дождь смывает с нее всю ту грязь от прикосновения Томми, и Первого голоса, который она бы узнала из тысячи других: грубый, скорее даже жестокий и властный ...

Ева ждала. Ждала, что наконец что-нибудь произойдет. Но ничего не происходило.

Девушка откинула с лица прилипшие к нему длинные мокрые пряди своих огненно-рыжих волос, еще раз обвела глазами пустую площадку, и, убедившись, что все, до мельчайших деталей осталось на своих местах, резко обернулась и быстрым шагом направилась к машине ...

Ева уже не удивилась тому, что добралась домой довольно быстро и без труда нашла дорогу. Она уверенным движением вставила ключ в замочную скважину, дверь бесприкословно подчинилась ...

Зайдя в комнату, девушка первым делом огляделась: может хоть тут что-то изменилось? Но нет, все осталось так, как и тогда, когда она выходила. Разве что ...

Да, было очень душно! Неимоверно душно, просто не хватало воздуха. Еве показалось, что чья-то невидимая рука сдавила ей горло, она даже машинально поднесла руку к шее, чтобы удостовериться, что это лишь плод ее воображения.

Так и есть! Опять нервы! Ева просто забыла открыть окно. Вернее, страх заставил ее закрыть его еще перед второй поездкой к бродячему цирку.

Девушка подошла к окну и распахнула его настежь. В комнату ворвался свежий воздух, пропитанный запахом озона и мокрой травы. Теперь он уже не казался Еве таким холодным. Она прислонилась к стенке, с упоением вдыхая запах утра, и почувствовала ужасную усталость, что вдруг проснулась в ее теле, навалившись тяжелым камнем.

Ну еще бы! Столько негативных эмоций, бессонная ночь ... глаза начали слипаться, веки становились все тяжелее, и дивное утреннее дыхание не могло тут ничем помочь.

Девушка, сделав над собой усилие, оторвалась от стены и, словно зомби, медленно подошла к дивану. Едва только ее голова коснулась подушки, Ева погрузилась в глубокий, спокойный сон без сновидений.

Глава 2

Яркие лучики утреннего солнца пробивались сквозь открытое окно в гостиную, и огненные блики играли на волосах спящей девушки. Но вот один луч, неимоверно дерзкий, скользнул по обнаженному плечу Евы, потом перешел на шею и, наконец, остановился на лице, покрытом кое-где бледными, едва заметными на белой коже веснушками.

Девушка недовольно поморщилась и попыталась закрыться рукой от назойливого света, но он не сдавался, и упорно продолжал слепить ей глаза. Ева что-то еле слышно прошептала и, медленно приоткрыв глаза, сощурилась от яркого света.

Она машинально протянула руку к воображаемому туалетному столику, чтобы найти часы и посмотреть время. Но ни того, ни другого под рукой не оказалось. Ева удивленно привстала и щуря глаза, осмотрелась вокруг.

Ну конечно! Какой же может быть туалетный столик, когда она заснула в гостиной на диване. Ева встала и подошла к распахнутому окну. Ярко светило солнце, на лужайке под домом кое-где зеленели небольшие лужицы - напоминание о вчерашнем дожде.

Девушка стояла, закрыв глаза, вдыхая аромат лета, и подставив лицо еще пока нежному солнцу. Ей было так хорошо, так спокойно, время превратилось в кисель и не имело никакого значения, пока ...

В ее памяти воскресли одна за другой отрывочные картинки: лицо Энни, с притворной дружеской улыбкой на губах, ее пронзительный визг, дрожащий голос Томми (Я не могу!), другой голос, такой грубый, что аж мурашки по коже, ночь, темнота, ухмыляющиеся лица клоунов, кроваво-красная палатка, бездонные, как вечность, глаза, назойливый шепот: "Все изменилось ..."

Ева обхватила руками голову, словно пытаясь остановить этот бесконечный поток воспоминаний. И тут, в сознании промелькнула спасительная мысль: "А может это просто сон?!"

Да-да, сон! Ну конечно же! Обыкновенный ночной кошмар, полный мелких подробностей, один из тех, которые ей часто снились. Из глубин подсознания в мозг пробивался назойливый тихий шепот ее внутреннего голоса или, может, ангела-хранителя.

"Ну давай же, Ева, убеди себя, что этого не было! Все ведь очень просто - ты проснулась, и все это осталось там, за гранью бодрствования!"

Ева улыбнулась: убедить себя в чем бы то ни было не составляло для нее особого труда, а в этой ситуации намного легче было поверить, что это был сон, чем в реальность всего происшедшего.

Девушка самоудовлетворенно зевнула. Теперь у нее уже не осталось сомнения, что всего того, что память пытается ей внушить на самом деле не было. Ева накинула на себя легкий халатик и пошла в ванную, не обратив внимания на все еще раскиданные по полу осколки разбитого зеркала.

Девушка повернула ручку крана и подняла лицо навстречу горячим струйкам воды. Она стояла, закрыв глаза, и ждала, пока эта ритуальная процедура начнет приносить свои обычные результаты: расслабление, покой и удовольствие. Но этого не происходило.

Скорее наоборот: ей было как-то неуютно, тревожно, в голову снова стали пробиваться воспоминания, уверенность в том, что это был сон понемногу выветривалась, словно алкогольное опьянение. Девушка тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя жужжащие пчелы-мысли, и резко включила ледяную воду. Не помогло ...

И вдруг, вдруг Ева четко почувствовала на себе чей-то взгляд. Она вздрогнула, но глаза не открыла. Но что девушка боялась увидеть? Что, или, вернее, кого?

Ева приложила все силы на то, чтобы взять себя в руки, резко повернувшись, открыла глаза и, в ужасе, отпрянула назад ...

Она стояла, прижавшись спиной к холодной плитке и дрожа всем телом, то ли от холода, то ли от страха, и не отрываясь смотрела на ...

Свое отражение в огромном, на всю стену, зеркале. Сердце бешено колотилось где-то в горле, дыхание замерло ... Что происходит? Неужели из-за обычного ночного кошмара у нее так сдали нервы, что она испугалась собственного отражения? Или это был не сон?

Или ... не ее отражение? Но тогда чье же? На секунду Еве показалось, что в зеркале действительно была не она, и что "это" она уже видела раньше.

Дрожащими руками она сняла с вешалки большое махровое полотенце, обернулась им и медленным неуверенным шагом подошла к зеркалу. Ева внимательно посмотрела в зеленые глаза девушки с бледным лицом и длинными мокрыми волосами, с которых на пол стекали струйки воды, но не заметила ничего нового, кроме, пожалуй, двух синевато-красных кровоподтеков на запястьях и остатка запекшейся крови в уголке рта.

Реальность вылила на нее ведро холодной воды. Энн! Какое же она ничтожество! Как же нужно завидовать и, как следствие, ненавидеть, чтобы пойти на такую низость, как изнасилование. Ева даже не ненавидела Томми, Энни, тех кто был вместе с ними! Нет! Ненависть - алмазное чувство, и им можно награждать лишь достойных, избранных людей. А Энн - она уж точно не избранная! И этот сопляк Томми!

Девушка протянула руку и очень-очень осторожно провела пальцами по запотевшей поверхности зеркала, будто опасаясь, что вместо холодного стекла под рукой окажется пустота, сквозь которую можно провалиться в другой мир. Но ничего подобного не произошло.

И это, как ни странно, даже немного расстроило Еву. Она разочарованно вздохнула, бездумно нарисовала на покрытом белой дымкой стекле звездочку, обвела ее в кружек и вышла из ванной. Ева ничего уже не понимала: мысли, ощущения, слова - все спуталось, все смешалось в ее голове в один разноцветный пестрый клубок, в котором уже невозможно было найти ни начала, ни конца.

И это было для девушки самым сложным, ведь она всегда любила раскладывать все по полочкам и лишь тогда анализировать, и решать, что с этим делать дальше. А сделать это ей удавалось лишь тогда, когда она брала в руки дневник и постепенно выстраивала логическую цепочку по отдельным ее звеньям. Ева поднялась к себе в комнату, при этом проклиная самовлюбленность матери, которая расставила по всему дому разнообразные зеркала.

Девушка подошла к висящей на стене картине и сняла ее. За картиной оказался небольшой встроенный сейф. Ева заказала его года два назад, когда у ее матери вдруг появился новый заскок - чрезмерное внимание к персоне дочери, а попросту говоря, слежка. И, в следствии этого - копание в ее вещах, в надежде найти что-то там, то чего не должно было быть у ее "маленькой девочки".

Наркотиков у Евы, конечно, не было, и без того ощущений хватало, но на дневник не в меру заботливая Луиза вполне могла натолкнуться, что в планы девушки ну никак не входило.

Девушка открыла сейф, достала из него потертую коричневую книжечку, забралась на кровать и, закурив длинную сигарету, принялась сосредоточенно выводить слова своим мелким нервным почерком на чуть пожелтевших от времени листах дневника.

Энн уже около часа была занята разбуживанием спящих по разным уголкам дома вчерашних гостей. Она старалась как можно быстрее выпроводить их за дверь и облегченно вздохнула, когда последний из них исчез вместе со щелчком замка.

Энн прошлась вдоль гостинной, сильно пострадавшей после вчерашней вечеринки, и поднялась по лестнице в свою спальню, где ее ждали Марк, Томми и Лаян, который спал в кресле, низко опустив голову. Его когда-то стильная прическа была сильно взлохмачена, так, словно он провел бурную ночь, о чем, впрочем, свидетельствовали следы помады на шее и щеках.

Энн посмотрела на него и только покачала головой, обречено махнув рукой. Томми нервно мерил шагами комнату, а Марк сидел на диване напротив телевизора, закинув ноги на маленький стеклянный журнальный столик, ловко разместив их между бутылками пива, добрая половина которых была выпита им самим. Он смотрел какое-то утреннее шоу и не удостоил Энн своим взглядом.

Девушка вошла в комнату и огляделась, как бы оценивая ситуацию. Томми сразу же остановился и вопросительно посмотрел на нее, но она, не обратив внимания на этот взгляд, обращаясь к Марку, чуть взволнованным голосом, спросила:

Марк на эту реплику никак не отреагировал, только зевнул и запил зевок оставшимся пивом. Энн взбесило это полное игнорирование ее вопроса. Она подошла к телевизору, выключила его, прервав ведущего на полуслове, и метнула в Марка гневный взгляд.

Он поднял на Энн полные безразличия глаза, слегка покрасневшие от бессонной ночи:

- Ты спросила: "Ну и что мы будем с этим делать?". С чем?

- Не с чем, а с кем! С этой идиоткой Евой, конечно! Она же в полицию заявит.

Марк улыбнулся и потянулся, расправляя затекшие мышцы:

- Господи, Энн, ну какая полиция? Какие у нее могут быть доказательства? И вообще - это должна быть ваша забота, а не моя. Ведь меня она вообще не знает, так что это уже не мои проблемы.

Я рассчитывал развлечься с мисс Неприступность, а получилось не очень весело... - Марк задумчиво потер ссадину на ноге. - Это единственное, что меня расстраивает.

Томми, который внимательно следил за диалогом, решил вмешаться:

- Эй, послушай, это все конечно очень мило, но ты кажется забыл, что меня то она точно узнала!

Марк хмыкнул, а Энн повернулась и посмотрела на него презрительным взглядом:

- А ты вообще заткнись! Это ты во всем виноват! Я не могу, Энн. - Она перекривила Томми. - Не смог довести дело до конца.

Томми сделал несколько шагов к девушке и схватил ее за локоть. Ее слова здорово разозлили его:

- Послушай, милая моя! - Энн выдернула руку из сильных ладоней Томми. - Что ты себе позволяешь! Это вообще была твоя идея, забыла? Я не хотел в этом участвовать! Это все ты! Ты меня в это втянула, но я же не говорю, что это твои проблемы!

- Ну, спасибо! Мне стало легче от твоей поддержки! Сильное мужское плече...

Марк засмеялся. Энни и Томми одновременно повернулись на этот смех. Парень замахал руками:

- Продолжайте, продолжайте! Отличная семейная сцена! Это почище, чем мыльная опера. А я уже начал расстраиваться, что ты выключила телевизор. Но это намного лучше.

Энн не знала, что ей делать. Она кипела от гнева и досады:

- Господи, ну что же это такое? - Она обвела глазами молодых людей, каждого по очереди. - У меня складывается такое впечатление, что вся эта история волнует только меня! Будто вы в этом и не участвовали вовсе! Лаян, так ему вообще лучше всего.

Она пнула его туфли, но парень не проснулся. Лишь пробормотал что-то во сне и опустил голову пониже.

- Ну, ладно, вы тут продолжайте, а я пойду! Последую примеру Лаяна.

Он направился к двери, но Энн быстрым движением преградила ему путь.

- Неужели ты бросишь меня сейчас, оставишь с этими трусами.

- Ты этого заслуживаешь, Энн! - Выпалил Томми и направился к выходу.

Девушка уловила это движение, первой подскочила к двери, заперла ее на ключ и, положив его в карман, решительным тоном произнесла:

- Значит так: никто из этой комнаты не выйдет, пока мы не решим, что нам делать дальше!

Марк обреченно вздохнул, поняв, что Энн не шутит и, обращаясь к ней, произнес:

- Энн, я и не знал, что ты такая истеричка! Вчера это было не так заметно. Мы ничего не будем делать, просто будем вести себя как обычно. Ева никому об этом не скажет. Она будет думать, что это козырь в ее руках, но, вопрос в том, сумеет ли она его применить. Хотя, эта девушка на многое способна...

- Она тебе нравиться, Марк? Неужели тебе нравиться эта зануда?!

- Знаешь, Энн, по сравнению с тобой сейчас она совсем не зануда. А нравиться она мне или нет - это мое личное дело.

Томми молчал. Он ловил взгляды между Энни и Марком и чувствовал себя лишним, как никогда. Но он даже не злился, просто ему было как-то противно, и хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.

- Я согласен с Марком, Энн. Оставим все как есть. Ева ничего нам не сделает. Давай просто забудем это, как плохой сон... А сейчас открой дверь, пожалуйста...

Энн вопросительно посмотрела на Марка. Тот кивнул.

Девушка открыла дверь. Марк вышел первым. Он спустился по лестнице и уже почти у самой двери Энн догнала его:

Парень кивнул, надел темные очки и закрыл за собой дверь.

Пока Энн провожала Марка, Томми спустился вниз и ждал, чем же закончиться их сегодняшний разговор с ней. Девушка подошла к нему и нежно провела ладонью по шершавой щеке. Томми отвернулся.

- Ведь ты же не обижаешься? - Притворно-сладким голосом тихо спросила Энн.

Томми выдавил улыбку и поцеловал девушку в губы, прижав ее к себе.

Когда за ним закрылась дверь и послышался шум заведенного мотора, Энн прислонилась спиной к холодной стене и медленно сползла на пол, собираясь с силами, чтобы пойти наверх и привести в чувства Лаяна.

Как бы Марк и Томми не убеждали ее в том, что им все сойдет с рук, какое-то нехорошее предчувствие жгло грудь, будто кто-то раскаленными щипцами ставил клеймо на ее сердце.

III

Ева поставила последнюю точку в своей ежедневной исповеди, принимал которую ее постоянный исповедник - небольшая коричневая книжечка, в потертом кожаном переплете, с надписью "Дневник" большими позолоченными буквами. Она перелистала несколько страниц назад, быстро просмотрела написанное и, видимо оставшись довольной написанным, спрятала дневник в сейф и повесила картину на ее законное место.

Теперь ей стало легче, намного. Во всяком случае, девушке стало абсолютно ясно, что все, что она хотела считать сном, было на самом деле. Все, начиная с произошедшего в доме Энни и заканчивая историей с зеркалом, произошло с Евой по настоящему и, что самое интересное - за совсем небольшой отрезок времени.

Конечно, Ева еще не знала, как поступить со своей "подружкой" и теми кто был с ней, не знала она и того, что именно она видела в зеркале и кому принадлежал ТОТ голос: тихий и властный, назойливо пробивавшийся в его мозг. Пока всего этого она не знала, но что-то ей подсказывало, что ответы на вопросы найдутся обязательно, причем в скором времени.

А пока ... Девушка вдруг почувствовала, что она дико проголодалась. Ну еще бы! Не есть почти целые сутки. Ева никогда не увлекалась разного рода диетами, как это делала Энни и заглушить чувство голода ей показалось сейчас самой стоящей идеей.

Ева спустилась на кухню, сделала себе бутерброд, заварила чашку кофе, поднялась обратно к себе в комнату и удобно устроилась в оконном проеме. Высота привлекала девушку. Конечно второй этаж нельзя было назвать такой уж головокружительной высотой, но даже здесь Ева чувствовала себя свободной, будто отделенной от всего мира.

И все эти люди, проходящие по улице вдоль дома, они казались ей такими далекими, маленькими, глупо суетливыми, словно муравьи. Ева сделала несколько глотков горячего, горького напитка, поставила чашку на подоконник и закрыла глаза... Что-то странное происходило вокруг, что-то, чего раньше не было в этом городе.

Какой-то другой воздух. Тишина, город будто уснул или ... умер. Нет, не люди, а сам город. Девушка ощущала эту пустоту почти физически, ее легкое спокойное дыхание нежно ласкало поры кожи. Ева слушала тишину, дышала ей, наслаждаясь каждым мгновением.

И вдруг, эту идиллию разрушил дерзкий звук телефонного звонка. Ева вздрогнула и столкнула чашку с подоконника. Разбрызгивая на лету свое содержимое, она полетела вниз. Девушка проводила ее взглядом аж до того момента, когда тонкий фарфор разлетелся на сотни мелких кусочков и зеленая трава газона окрасилась темным цветом кофе, потом быстро соскочила с подоконника и побежала вниз, к телефону, на ходу проклиная человека, кто его придумал и еще больше того, кто сейчас звонил.

Подняв трубку, Ева услышала мягкий приятный мужской голос, принадлежавший ее отцу.

- Привет, котенок! Как дела? - Услышав знакомый голос, девушка даже немного разочаровалась.

Даже не зная почему, но она ожидала услышать другие нотки на том конце провода. Но чьи? Дьявол его знает! Да это и не важно. Ева попыталась скрыть разочарование в голосе и ей это удалось:

- А что, должно было что-то случиться, чтобы мне захотелось тебе позвонить? А может я просто соскучился за моей маленькой принцессой.

- Ты знаешь меня, как облупленного, солнышко! - Называть дочь разными нежными именами было пожалуй одной из немногих слабостей отца Евы. - А если серьезно, то я действительно по делу. Луиза забыла документы по новому проекту в ... Вобщем, они лежат в гостинной в такой синей папке. Посмотри, пожалуйста.

Ева осмотрелась вокруг и заметила толстую темно-синюю папку на журнальном столике, лежащую под стопкой газет.

- Посмотри внутри. Там есть адрес. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее отправила их авиапочтой. Я на тебя рассчитываю.

- Хорошо, - Ева проверила адрес и захлопнула папку. - сейчас же пойду на почту. Больше ничего?

- Нет, это все, малыш. Спасибо! Скучаю за тобой! Целую ...

Девушка повесила трубку и разочарованно вздохнула:

- Ну вот, не получиться нормально позавтракать ... или пообедать.

Желудок возмущенно заурчал. Ева взглянула на часы - четверть пятого.

"Да, для завтрака поздновато." - Подумала она. - "Но если я потороплюсь, то к позднему обеду как раз успею"

Девушка быстро оделась, расчесала влажные еще волосы, привела в порядок лицо и, захватив синюю папку и сумочку, вышла на улицу.

Горячее летнее солнце уже успело высосать всю свежесть из воздуха и высушило редкие лужицы. Было душно, безумно душно, как всегда бывает после летнего дождя.

Ева шла по улице, сощурив непривыкшие к свету глаза, наблюдая за тем, что происходило вокруг. А вокруг была пустота. Время будто замедлило свой ход или даже совсем остановилось. Не происходило ничего, что могло бы разметать тишину, заставить ее забиться в угол и не показываться до ночи. Это давило на сознание.

Ленивый ветерок обжигал своим горячим дыханием, тихо шелестел зелеными кронами уморенных жарой деревьев, и в этом шелесте словно отголосок вчерашней ночи, слышался убаюкивающий шепот: "Все изменилось, Ева"

"Что изменилось?" - Подумала девушка, уже даже не успев удивиться этому голосу в ее голове. Она стала внимательно вглядываться в самые обычные вещи, пытаясь заметить в них что-то новое, необычное. Но ничего не замечала.

Она даже не заметила Энни, идущую ей навстречу своей обычной раскрепощенной походкой. Хотя ее не заметить было трудно: выбеленные волосы, мини-юбка, облегающая футболка, яркий макияж, делающий ее взгляд наживкой для мужчин, которые оборачивались за ее спиной, и причиной зависти для женщин.

Ева уже прошла мимо Энн, но фраза, сказанная в насмешливо-веселом тоне, заставила ее остановиться:

- Эй, Ева! Ты уже даже не здороваешься со своими друзьями?

Боже, этот голос! Ева замерла. В голове пронеслось: "Попалась, сучка!". И этот смех, этот отвратительный, почти поросячий визг. Ева сжала кулаки, длинные ногти впились в мякоть ладони, но она даже не почувствовала боли. Девушка резко повернулась на каблуках и посмотрела прямо в глаза Энн. В этот момент глаза Евы стали ярко-зелеными, как два изумруда, и где-то в их глубине засверкал острый злой огонек... холодный.

Энн, не выдержав напряжения, отвела взгляд. Она испугалась этих зеленых угольков и это не ускользнуло от внимания Евы. Она довольно улыбнулась:

Та снова попыталась взглянуть на Еву и опять спотыкнулась о лед взгляда. Энн хотела что-то сказать, но слова умерли на ее губах, так и не сумев сорваться с них. Она сумела вымолвить лишь одно слово, за которое тут же себя возненавидела:

- Прости ... - услышала девушка свой голос, и содрогнулась от его слабости.

- Никогда. - Ответила Ева и ее глаза снова сверкнули.

"Так светятся глаза волка" - почему-то подумала Энни - "Или сумасшедшего"

Девушка резко обернулась, так и недоговорив фразы, и быстро пошла, почти побежала, стараясь скрыться от сверлящих спину зеленых глаз...

Ева надменно проводила глазами удаляющуюся фигурку, а в голове снова зазвучал голос: "Браво, Ева! Браво! Твой первый шаг навстречу новой жизни..."

- НЕТ! - Девушка зажала уши ладонями, будто это могло остановить голос в ее голове.

Но он не замолчал: "Ты свободна, Ева! Свободна от оков, предрассудков, странностей, связей. Ты можешь сделать это!"

- Нет, - прошептала она. - Я не хочу этого слышать. Я не могу! То чего ты хочешь...

Но голос уже исчез. Он хотел, чтобы... Ева уже потеряла нить, но это было ужасно. Она помнила содрогание, которое вызвали чужие мысли, полные чужого ужаса. Или ее...

Ева медленно убрала ладони, вызывая немалое удивление прохожих, и прислушалась. Тишина. Она облегченно вздохнула и с улыбкой подумала, что ей необходимо обратиться к психоаналитику. Слуховые галлюцинации - это уже серьезно. Но это потом, а сейчас Еве надо было на почту. Она повернулась и быстро пошла к старому кирпичному зданию, в котором располагалось почтовое отделение города.

Энн испугалась не на шутку. Эти глаза, улыбка, надменный голос. "Конечно, это глупо!" - успокаивала себя девушка. - "Что может сделать Ева?" Но все эти мысли, они не успокаивали, скорее наоборот. Логика говорила одно, а вот предчувствие - совсем другое. Надо было что-то делать! Нельзя же дать Еве шанс заставить ее нервничать. Но что делать?

"Марк!" - неожиданно вспомнила девушка. - "Ну конечно же, надо поговорить с Марком."

Она дошла до его дома и позвонила в дверь. Никто не ответил. Энни нажала еще и еще, потом надавила пальцем и держала его до тех пор, пока дверь не распахнулась.

- Отпусти! Ты делаешь мне больно! - Девушка вывернулась.

- Мне плевать! Я рассчитывал отдохнуть, а ты и мертвого на ноги поднимешь.

- Господи, да от твоих глупых истерик! - Марк зло посмотрел на Энни.

- Истерик? Глупых? Раньше ты со мной так не говорил. Ты видно возомнил себя ...

Марк закрыл девушке рот ладонью, силой затолкнул в квартиру и захлопнул дверь. Все еще не отпуская руку ото рта Энн, он нагнулся к ее уху и тихо сказал:

- Значит так, сейчас ты заткнешься, угомонишься и возьмешь себя в руки. Ты меня понимаешь?

Энн кивнула, насколько это позволяло ее положение.

- Хорошо. Успокойся и расскажи мне, что случилось. Ведь что же случилось?!

При последних словах он отпустил девушку. Она глубоко вздохнула, подошла шатающейся походкой к дивану и присела на его край. А потом сказала уже совсем спокойным, чуть капризным голосом:

Марк подошел к бару, достал полупустую бутылку с мартини, налил в бокал и протянул его девушке. Она выпила его залпом, глубоко вздохнула и выложила ему все, что произошло с ней полчаса назад. Марк с отсутствующим взглядом, абсолютно безразличным видом выслушал Энни и, когда она закончила, спросил:

- А что тебе еще нужно? Я же объясняю - она что-то задумала! Я еще никогда еще не видела у нее такого взгляда. Я вообще ни у кого такого взгляда не видела!

- Посмотрел бы я на тебя после такого! Ты бы потом всех и каждого на кусочки разорвала!

- Во-первых, со мной бы никогда такое не случилось. - Энн усмехнулась. - Попасться на такую уловку. И вообще, не сравнивай меня с этой дурой.

- Ну, если она такая, как ты говоришь, то и волноваться нечего. Твои истерики доведут тебя до паранойи.

- Хватит твоих глупых шуточек! Все это серьезно! Разве ты этого не понимаешь?

- Ну, конечно, Энн что-то чувствует. Ты стала экстрасенсом?

- Тут и не нужно им быть, чтобы понять, что у нее что-то на уме.

- О Боже, как ты меня утомила. Ну, хорошо, я узнаю...

- Ну, меня то она не знает. Может, попробую познакомиться с ней поближе. - Марк зевнул.

- По-моему, Энн, тебе нужно к твоему парню. Я хочу отдохнуть.

- Неужели ты действительно решил сойтись с Евой? - Не унималась Энни.

Марк молча встал, поднял девушку за плечи и выставил ее за двери, несмотря на все ее протесты.

Он вернулся в гостиную, взял бутылку с мартини и поставил ее обратно в бар. За его стойкой, в зеркале, прямо около второго точно такого же, как и первый, ряда он увидел второго Марка, с усталыми, не выспавшимися глазами. Он посмотрел в глаза своему двойнику и молча спросил:

Второй Марк не знал что ответить. Он пожал плечами и отвернулся. И в последний миг, боковым зрением увидел смену картинки в зеркале. Словно кто-то смел его отражение. Он посмотрел на Марка злыми темными глазами и оскалил зубы. Когда парень повернулся, то в зеркале уже никого не было, кроме него самого.

Он поежился. Холод пробрался в его тело и это ему не понравилось. Но теперь Марк был уже уверен в своем решении. Хотя сейчас единственным его желанием было выспаться.

Томми подрабатывал в ремонтной мастерской своего отца и очень гордился своей работой, ведь она позволяла ему всегда иметь наличные в кармане и рассматривать симпатичные попки клиенток, приезжающих на новых, блестящих машинах своих ухажеров.

Правда, иногда работы было просто завал и приходилось жертвовать выходными ради нее. Но Томми никогда не жаловался.

Даже сейчас, когда рабочий день уже давно кончился, а он все еще копался в машине миссис "Ой, у меня что-то стучит под крышкой", как называл таких клиенток отец, Томми весело насвистывал какой-то популярный в это время мотив и не жалел, что не может быть сейчас с Энн.

Честно говоря, эта девушка стала его доставать, и он серьезно подумывал, не найти ли себе другую подружку. Да, Энн была хороша в постели, исполняла все его желания, но всему есть предел ... Этот ее свинячий визг и та выходка с Евой ...

Размышления Томми перебил четкий одинокий звук катящейся по полу бутылки, который эхо разнесло по всей мастерской, тревожа тишину.

Парень выглянул из-под машины и увидел пустую бутылку из-под пива, одну из тех, что стояли в углу, вместе с полными, к которым иногда прикладывался Томми в перерывах. Она лежала на каменном полу и уже лишь слегка покачивалась на месте.

- Есть здесь кто-нибудь? - Громко спросил Томми.

Ответило лишь эхо. Томми пожал плечами, насколько ему позволило его положение и принялся снова насвистывать свою мелодию, отбросив сухую мысль, что за ним кто-то следит. Он еще раз осмотрел мастерскую и вернулся к работе.

Но идиллия была уже прервана. Мотив не клеился и казался нудным, мысли роились в голове и не могли собраться воедино, а глаза сами по себе возвращались к пустой зеленой бутылке, в которой исковеркано отражался потолок мастерской и свет ламп.

Что-то заставляло руки Томми дрожать, нервничать. Он снова выглянул из-под машины, но все оставалось по-прежнему. Лишь только ...

На миг ему показалось, что в хромированном диске колеса соседней машины отразилось чье-то лицо. "Лицо хищника" - Подумал Томми. Но его уже не было. Или вообще не было.

"Показалось ... Наверное ..." - Несмело решил Томми и вдруг понял, что боится чего-то до смерти. Его дыхание участилось. Становилось невыносимо жарко.

БАХ! Томми закричал от испуга. Это лопнуло колесо у шевроле, под которым лежал парень.

Машина подпрыгнула и чуть накренилась. Это было новое колесо. Диск отскочил и громко покатился по каменному полу, давя на барабанные перепонки.

БАХ! Лопнуло другое колесо и машина покосилась на один бок. Томми лежал под другим. Он стал судорожно выбираться. Звуки лопнувших шин громом раскатывались в его ушах, но ему уже было не до этого.

Томми вытащил свое тело из-под машины, царапая ладони о пол.

БА-БАХ! В один миг отлетели все четыре колеса. Одно из них пролетело в сантиметре от головы Томми. Ударилось об пол и покатилось, остановленное лишь стеной. Машина грохнулась на пол и придавила ногу Томми. Послышался треск кости и парень заорал. Словно десять ножей вонзились в его ногу одновременно. Томми судорожно схватил ее и вырвал из-под машины, вопя.

Болевой шок достиг своего апогея и Томми чуть не потерял сознание. Перед глазами поплыли машины и шатающийся пол.

- Я.НЕ.МОГУ. - Вдруг разнесся по мастерской громкий голос, заглушив стоны парня, который сквозь тиски боли вдруг осознал, что он был до ужаса похож на его собственный.

Томми прижал покалеченную ногу к груди и громко стонал.

- Помогите! - Закричал он, плача от боли. - Вызовите скорую...

- ... Заткнись, Энн ... я так не могу ... - Ответил голос другого Томми.

Парень застонал. Его нога превратилась в один огромный факел, болевую точку и слегка подергивалась, вызывая новые волны боли. А в ушах все еще стоял грохот машины и ТОТ голос.

Сквозь стоны Томми вдруг расслышал шаги. Звонкие каблуки чеканили пол. Звук приближался.

Томми увидел темные потертые туфли, медленно мерявшие шаги. Остальное закрывала машина, что стояла напротив...

- Я не могу, Энн ... - Снова этот голос. Голос Томми.

- КТО ВЫ? - Закричал парень, пытаясь перекричать волну боли. - Прошу, помогите ...

Ответом была тишина. Туфли замерли, развернувшись от Томми. Он задыхался от рыданий.

Стекла у шевроле посыпались. Вылетели со всех сторон одновременно звонким дождем. Прямо в лицо Томми. Хрустальный взрыв.

Множество осколков впились в кожу Томми через секунду после того, как он машинально закрыл глаза. Множество мелких бороздок.

Томми понял, что кричит и заставил себя замолчать. Он мотнул лицом, стряхивая стекло и кровь, помогая руками. Хрустальный всплеск звенел и звенел в его ушах. Скоро Томми, сквозь пелену существования, осознал, что к этому звону добавился еще один звук. Чужой. Нечеловеческий. Смех, что захлебывался в страданиях Томми. Был просто невыносимым.

Томми сдавил уши, забыв про ногу и все на свете. Томми просто забил уши ладонями, изрезанные стеклом и каменным полом.

- Она поцарапала меня ... - сквозь смех, сквозь ладони.

- ОНА.МНЕ.ЧУТЬ.ГЛАЗ.НЕ.ВЫКОЛОЛА. - Гром в ушах.

- Нет, ... пожалуйста ... не надо больше ... - Томми рыдал. Он опустил руки. Он был уже безумным.

Боль ушла, оставив место омертвлению и непониманию.

- ТВОЙ СТРАХ - ЭТО МОЯ ПИЩА! ТВОЕ ОТРАЖЕНИЕ - ЭТО Я! - Это был уже другой голос. Волевой и властный.

- Я не могу ... - Произнесли его губы и изогнулись в кривой улыбке.

Он увидел свое отражение в диске автомобиля напротив.

Страшное лицо, изрезанное стеклом и покрытое красными дорожками, как узором. Томми засмеялся. Точно так же, как и минуту назад его отражение ... или он сам ...

Его Отражение. Бледное лицо без единого шрама, с темными, мертвыми глазами, с черными волосами и страшной улыбкой, точно такой же, что была на губах Томми сейчас.

Та улыбка замерла на устах, когда он понял, что видит НЕ СВОЕ лицо. Она замерла и осталась там навсегда, когда диск вылетел и рассек острым краем лицо Томми ровно пополам.

Пыльные туфли повернулись носками к телу, постукивая в такт мотиву, что напевал недавно парень... На какое-то мгновение они поднялись одновременно в воздух и на пол спрыгнули уже четыре лапы. Четыре черные лапы волка.

Они медленно подошли к Томми и красный язык стал слизывать кровь с обезображенного лица.

Морда волка поднялась вверх и он завыл, разбрасывая эхо, вынося его за пределы мастерской, дальше в город ...

Солнце медленно сползало за грань горизонта, дул теплый, но уже по вечернему свежий ветерок. Ева шла, нет, скорее бежала по узкой улочке. Это состояние, в котором она сейчас пребывала можно было описать лишь одной легкостью, которой соответствовало лишь одно слово - свобода. Та самая, о которой нашептывал странный голос вот уже второй день.

Но что-то же должно было послужить причиной! Встреча с Энн? Вряд ли... На почте тоже ничего не произошло ... А после ... Куда она пошла потом? Ева остановилась. Она не помнила. Домой? Ну как может выпасть из памяти то, что она делала около ... Ева взглянула на часы ... Двух часов?

Сейчас было ровно семь. Семь! Ева решила, что часы сломались. Не может такого быть. Она уверенно улыбнулась - просто сломались часы и все. И даже не обратила внимания на легкий щекочущий укол под сердцем.

Ева возвращалась домой и как раз проходила мимо дома своей соседки - довольно милой старушки, которая, не смотря на свои восемьдесят четыре года, все еще была еще в здравом уме и ясной памяти. Миссис Макбрайд как раз поливала свои любимые чайные розы.

- Добрый вечер. - Весело крикнула Ева, остановившись у калитки.

Старушка оторвалась от своего занятия, огляделась по сторонам и, заметив девушку, расплылась в доброжелательной улыбке, какой она сияла всегда, едва увидев Еву, еще с детства, когда она всегда припасала для девушки в своих бездонных карманах сладости. Миссис Макбрайд всегда ассоциировалась у Евы с этой улыбкой.

- Здравствуй, милая! Как у тебя дела? Родители снова уехали?

Старушка только покачала головой - она очень не любила эту черту у родителей Евы.

- Сегодня что-то странное в воздухе витает! Так легко дышится! - Девушка с улыбкой глубоко вдохнула теплый воздух.

Миссис Макбрайд не поддержала ее веселья. Ее что-то беспокоило. Старушка подошла поближе:

- Не знаю, не чувствую... Только вот мне тревожно как-то...

Старушка наклонилась поближе к лицу девушки и почти зашептала заговорческим тоном, каким умеют говорить только старушки ее возраста передавая друг другу что-то по секрету.

Ей стало как-то не по себе. Она не боялась волков, скорее наоборот. Еве нравилась их сила, красота, независимость. Она любила волков потому, что они не были похожи на людей.

- Да-да, милая. Именно волк. Разве ты не слышала? - все таким же тихим голосом проговорила миссис Макбрайд.

- Нет... я ничего подобного не слышала... а вы случайно не спутали его с какой-то бездомной собакой. Волки в нашей местности большая редкость.

- Поверь мне девочка, когда я была такая, как ты сейчас, этих зверей здесь было много и я научилась не путать их вой.

- Нет, я не слышала. - Почему-то тоже перешла на шепот Ева.

- Странно, странно... - уже сама себе пробормотала старушка, - в нашем городке происходит что-то непонятное. И еще этот цирк, как его ...

- "Блэкшедоу и Смит" - Неожиданно для самой себя выпалила девушка и тут же удивилась, когда она успела рассмотреть название.

- Вот-вот, именно он... Приехали, разложились, а на следующий день просто исчезли! Не к добру это. Чертовщина какая-то!

- Да уж ... - согласилась Ева, в жизни которой в последнее время странностей действительно хватало.

В этот момент на забор прыгнул большой рыжий кот миссис Макбрайд.

- Эй, привет, сэр Брэдли. - Ева протянула к нему руку.

И тут произошло то, чего она никак не ожидала. Кот дико вытаращил глаза, шерсть поднялась дыбом, он оскалил зубы и страшно зашипел. Ева отдернула руку:

Девушка снова протянула ладонь, кот зашипел, спрыгнул с забора и опрометью кинулся в дом. Миссис Макбрад удивленно проводила глазами сэра Брэдли, а потом перевела взгляд на Еву:

- Господи, что это с ним? Вы же всегда были друзьями.

- Да, были... - пробормотала девушка, ошеломленная не меньше. - Я наверное пойду. До свидания, миссис МакБрайд.

Ева прошла мимо забора старушки, вошла на дорожку к своему дому, перерезающую зеленую лужайку. Она сделала несколько шагов, случайно наступила на какой-то камень и услышала тихий хруст:

"Черт, сломался каблук! Этого мне только не хватало!" - подумала девушка.

Она кое-как, хромая, добралась до дома, зашла в гостиную и облегченно упала в кресло. Ева сняла злополучные туфли. Каблук на левом поломался почти пополам.

- Ну и черт с ним! - Сказала сама себе девушка. - Их давно уже пора бы выбросить.

Вдруг ее взгляд упал на небольшое бурое пятнышко, красовавшееся на потертой замше. "Кровь!" - Пронеслось в голове.

- Кровь. - Тихо прошептала Ева и дотронулась пальцем до не засохшего еще пятна.

На подушечке остался красный след. Ева вздрогнула и брезгливо вытерла пальцы о кресло, на котором сидела. Она почувствовала себя такой грязной, словно на нее вылили ведро помоев. Эта одежда, макияж - все это было отвратительным Еве. Она подошла к зеркалу, сняла с себя платье и стала вытирать им помаду.

"Боже, что я делаю?!" - Пронеслось в голове. - "Я схожу с ума!"

Ева остановилась и взглянула в зеркало. Безумные глаза с расширившимися зрачками, размазанная по лицу помада, растрепанные волосы...

Наверное, та, бывшая Ева, испугалась бы себя в этот момент, но ее больше не было, и место заняла другая. Девушка еще не осознавала, что именно в ней изменилось, но инстинктивно чувствовала эти перемены.

Ева взглянула на платье: "И как же теперь отстирать с него помаду?" - подумала она. Ее внимание привлекло большое жирное пятно. Девушка потерла его рукой, понюхала. Какой-то специфический, характерный запах... Что же это может быть?

"Но откуда? Где я могла испачкаться? В гараже? Но я там сегодня не была..." - Удивилась она.

Голова ломалась от смутных догадок и отрывочных воспоминаний. Глаза стали пощипывать слезы отчаяния, готовые вот-вот сорваться с ресниц. И тут на ум пришла спасительная фраза Скарлетт из "Унесенных ветром". "Не буду думать об этом сегодня! Подумаю об этом завтра!"

- Да-да, подумаю об этом всем завтра! Точно! Это все глупости, просто последствия стресса. А сейчас... приготовлю себе что-нибудь и лягу спать.

- Нет, пожалуй, лучше всего выпить снотворного и сразу лечь спать!

Она вытащила из сумочки бутылочку с таблетками, высыпала на ладонь две, потом подумала и добавила еще одну. Ева запила их водой. Сон пришел минут через десять. Ева просто провалилась в глубокую черную дыру и не видела ни своих обычных красочных снов, ни кошмаров.

VII

Энни ждала на улице. Было уже около одиннадцати вечера и ей было неуютно. Одиноко стоять среди молчаливых домов, взираюших на нее мертвыми глазами окон. Ночь давила на Энн. Тени сгущались, образуя страшные и химерные сплетения. Энни стояла, оперевшись спиной о свой старенький форд, словно ища в нем защиту.

Она ждала Марка. Он позвонил и предложил встретиться. Зачем? Попросил позвонить Томми и Лаяну - четвертому из тех, кто был тогда в ее спальне.

Но Томми не брал трубку. Дома сказали, что он был в мастерской, но сотовый парня не отвечал. Это настораживало. Лаян сказал, что будет.

Но никого не было. Энни испуганно оглянулась. Кажется, был какой-то шорох... Послышалось?

Нервно достала сигареты, щелкнула зажигалкой и впустила дым в легкие. Но нервозность не проходило. Стало даже как-то холоднее. Сигарета дрожала в ее тонких пальцах.

Энни втянула дым и закашлялась. И испугалась этого звука, что разрезал тишину. Вокруг по-прежнему молчаливо стояли дома.

Вдруг рот Энни зажала чья-то рука. Девушка вскрикнула и выронила сигарету. Она упала на асфальт, рассыпая яркие искры.

Энни почувствовала, как ее поцеловали в шею.

- Испугалась, крошка? - Насмешливый голос за спиной.

Энни обернулась и стукнула кулаком Марка в плече.

- Ты все время подкрадываешься сзади? - Спросила Энни. И посмотрев за спину Марка, - Без машины?

Марк посмотрел Энни прямо в глаза и она почему-то испугалась этого взгляда, и посмотрела себе под ноги:

- Я звонила Томми, но никто не отвечает ... - Начала она.

За углом блеснули фары и показалась машина. Это был желтый порше Лаяна.

- Вот и кавалерия! - Улыбнулся Марк. - Осталось только найти Томми.

- Помолчи, я это уже слышал. - Машина остановилась и из нее лениво выбрался Лаян, в своей неизменной кожанке и с шаркающей походкой.

- Марк, какого черта ты вытащил меня из дома? - Медленно произнес он.

- Оторвал тебя от груди мамочки? - Спросил он.

- Что? Что ты сказал? - У Лаяна вытянулась лицо.

- Ты не ответил на вопрос. - У Лаяна играли скулы.

Марк вымолвил это и все замолчали. Им это было знакомо.

- Под моей шкурой всегда дрожь, когда что-то не так... И я думая, что здесь не обошлось без маленькой Евы. - Марк сверлил взглядом стоящих напротив. - Конечно, она меня не знает... не видела... но я ЗНАЮ, что за мной охотятся.

Марк улыбнулся. Но Энни и Лаян не ответили. Его слова нашли какое-то отражение в их душах.

- Позвони еще раз Томми. Я чувствую, что с ним что-то случилось.

Энни набрала номер Томми, но ответом были лишь длинные гудки.

- Марк, ты в своем уме? - Спросил Лаян. - Сейчас двенадцатый час. Кто там может быть?

Лаян заметил во взгляде Марка что-то животное. И решил не перечить...

Через пятнадцать минут они стояли у входа в мастерскую. Свет был погашен.

- Ну вот, никого нет! - наигранно весело сказал Лаян, которому все это изрядно надоело и он хотел убраться отсюда подальше. - Томми, наверно, зажимает какую-то блондиночку на заднем сиденье своей машины ... - и осекся, увидев взгляд Энни.

Марк толкнул входную дверь и она легко поддалась. Он молча посмотрел на Энни и, пожав плечами, проскользнул в темноту.

Мастерская имела форму большого куба со стеклянным верхом и луна тоскливо высвечивала несколько одиноких машин, стоящих в ней.

Марк щелкнул выключателем, но свет не загорелся. Он чертыхнулся про себя.

Энн и Лаян вошли следом. Под ногами тихо захрустело стекло:

- Тут, наверно, что-то разбили. - Сказал Лаян, подняв один из осколков.

- И разлили... - Добавила Энн, которая вступила в какую-то жидкость.

Она стерла с пола немного пальцем и попыталась рассмотреть, но под слабым лунным светом было плохо видно.

- Здесь никого нет, Марк... Я же говорил. - Лаян фыркнул. - Только зря ехали.

Энни достала телефон и еще раз набрала номер Томми:

Оглушающий, громкий звонок раздался по всей мастерской. Он заставил вздрогнуть всех.

- Так я и думал... - нарушил молчание Лаян. - Этот идиот забыл свой телефон, а мы звоним...

- Нет, подожди... - Хотел было остановить ее Марк. Он что-то заподозрил.

Энни заорала. Звонок... Не сразу... Между взглядом и выдохом сжатого воздуха пролетела секунда. Но для Энни это была вечность. Заполненная звонком телефона.

Вид Томми, в лунном свете, с растекшимися мозгами и кровью впечатался в ее мозг, как тавро, как бельмо на сетчатке. Его лицо, разрезанное пополам диском автомобиля, напоминало лицо клоуна. Половина смеется, вторая - плачет.

Энни вопила и не могла остановиться. Руки мотались в воздухе, не находя покоя и опоры. Телефон звонил.

Лаян стоял со стеклянными глазами. Вдруг он согнулся пополам и вырвал ужин на пол. Он упал на колени, прямо в смесь сгустившейся уже крови и неперетравленной пищи и весь затрясся. Лаян держал руки на животе и не мог отвести взгляд от Томми или даже моргнуть.

Марк был хладнокровен. Он подошел к Энни, все еще вопящей, взял ее за плечи и затряс. Она не прекращала верещать, тараща глаза через плечо Марка на то, что было за его спиной. Энни ничего не замечала.

Марк размахнулся и хлестнул ее по лицу тыльной стороной ладони. Удар получился сильный и голова девушки опрокинулась назад, забросав лицо волосами.

Марк отнял у Энн телефон. Он нажал на кнопку и звонок Томми прервался на высокой ноте. Все затихло на миг. Энни уткнула лицо в свитер Марка и рыдала, пока он хищно осматривал тело Томми.

Прямо около лужи крови, залившей пол, диаметром почти два метра, он увидел тонкую тропинку. Красную дорожку следов. Какая-то бродячая собака прошлась около тела. На лице Томми были видны четкие тесемчатые следы, словно кто-то слизывал с него кровь.

Марк поежился. Он чувствовал опасность. И повернулся раньше, чем остальные слышали рычание. В его руке блеснул складной нож.

Он оторвал взгляд от Томми, развернулся в луже.

Громкое злое рычание разнеслось по всей мастерской и заполнило ужасную пустоту тишины.

Энни оторвалась от Марка, от его напряженных мускулов, и, сквозь пелену слез, увидела то, что видели они.

Словно на пьедестале, мягко поставив лапы на лежащее колесо, стоял большой волк. Лунные лучи играли его черной шерстью, делая ее почти седой. Она вся вздыбилась, как намагниченная, поднялась вверх, спина выгнулась, словно пружина, готовая выстрелить в любой миг и смести все со своего пути.

Волк рычал. Его верхняя губа поднялась, обнажая белые клыки, окрашенные свежей кровью.

- О Боже! О Боже! - Причитал Лаян, пытаясь встать или отползти. Но его руки скользили в крови и не хотели слушаться.

Волк видел его слабость. Открытая книга для хищника. Он прыгнул на Лаяна.

Парень завопил, как поросенок и покатился на бок, окрашивая свою кожанку в серо-красный цвет, не считаясь с запахом. Волк пролетел в шаге от лица Лаяна, выкрутился в воздухе, и его клыки сомкнулись на плече парня.

Волк не остановился и заскользил дальше, подчиняясь инерции. Послышался треск разрываемой ткани, злобное рычание. Волк заскользил в луже, стискивая зубами клочок ткани и плеча Лаяна. Его тело остановилось, глухо ударившись о борт машины. Сверху на зверя посыпались оставшиеся осколки стекол. И, кажется, поранили его, ведь он заскулил.

Лаян схватился за плечо одной рукой, а второй поддерживал себя, отталкиваясь от пола ногами, отползая от зверя. Парень скулил, совсем, как и сам волк, который, тем временем, был уже на ногах.

Марк, наконец, смог сбросить с себя оцепенение. Он оценил силу намертво зажатого в руке ножа против клыков и когтей, оттолкнул от себя Энни и бросился к двери. Марк услышал за спиной волчий рык и крик Лаяна но не обернулся.

До двери осталось несколько шагов и в его лицо ударил яркий свет. Марк был ослеплен. Он резко остановился и не удержался на ногах, грохнулся на пол.

- Полиция! Никому не двигаться! - Звучал гром в ушах Марка, вперемешку со стучанием крови в висках.

Он повернулся к Энни и увидел то, что принял за обман зрения. После он думал, что яркий свет фонаря полуослепил его, вызвав непонятную картинку.

Волк прыгнул на Лаяна. Прямо ему в лицо. И ... исчез в зрачках парня. В его глазах, раскрытых от ужаса.

Марка схватили сильные руки за плечи и попытались поднять, но безуспешно. Он ошарашено смотрел на Лаяна, который молча сидел в вонючей луже, освещенный лучами двух полицейских фонарей, ищущий силуэт волка, таинственно пропавший. Лаян открыл рот и струйка слюны стекала по его подбородку, лилась на пол. Он был в шоке, как и Энни, которая ТОЖЕ ВИДЕЛА то, что и Марк. Он читал это в ее изумленных глазах, ярко сияющих в темноте, совсем как пара диких, одиноких глаз волка.

VIII

Офицер Джонсон плохо себя чувствовал. Просто отвратительно. У него раскалывалась голова.

Они с напарницей только что посадили на заднее сиденье троих. Два парня и девушка. От одного несло так, что кружилась голова, и Джонсон долго решался, прежде чем посадить его в машину. Вся кожанка парня была измазана кровью и вырванной пищей. Он дал одеть на себя наручники без сопротивления, вяло подчинившись приказу полицейского, и все время вел себя тихо. Он был словно не от мира сего и Лидия с трудом узнала в нем Лаяна Харта, который несколько раз проводил ночь в участке за пьяные разборки.

Но сейчас он вел себя совсем иначе. Лаян и слова не сказал. Лишь молча следовал за полицейскими. В его глазах таилась пустота.

Девушка и другой парень тоже не сказали ни слова. Она все время рыдала, то затихая, то снова захлебываясь, вспоминая лицо трупа, а он - нехотя подчинился наручникам офицера, злобно оборачиваясь по сторонам, словно ища того обидчика, что привел полицейских в мастерскую.

Но это был простой вызов. Кто-то испугался воя бездомной собаки в ремонтной мастерской. Когда Джонсон с Лидией приехали сюда, то нашли эту тройку и труп парня по имени Томми.

"Неужели убийство!" - Еще раз ужаснулся про себя офицер. - "Такого в нашем городке давно не было!"

Он посмотрел в глаза Лидии и увидел там тот же вопрос.

- Ты же видел волка? - Она словно затронула струну, которая сфальшивила.

- И куда же он пропал? - Спросила Лидия, не особо веря, что Джонсон ответит.

- Меня спрашиваешь? Спроси лучше у них ... - он кивнул головой на заднее сиденье, где за металлической решеткой сидело трое.

Ты понимаешь, что в этом деле ты первый подозреваемый?

Не думаю .../пауза/ Томми убили раньше моего прихода, а до этого я был в тренажерном зале, где меня видели по крайней мере пятеро.

/пауза/ Ты был в зале между шестью и семью вечера?

Слушайте, офицер, у меня есть алиби. Так что или предъявляйте новое обвинение или отпускайте.

/пауза/ Никуда не уезжай из города. Мы еще с тобой свяжемся.

/срывающимся голосом/ Да ... он ... был моим парнем.

Когда ты видела его последний раз ... живым ...

/пауза/ Кажется, в это время мне звонила мама.

Хорошо, мы проверим. А теперь расскажи подробно, что произошло...

/пауза, всхлипывая/ Мы ... с Томми договорились встретиться, чтобы... /пауза/ ... Вобщем, мы хотели продолжить празднование прошедшей вечеринки ... Но Томми не пришел ... Телефон не отвечал ... Мы решили поехать к нему в мастерскую ...

... Да ... Марк сказал ... сказал, что чувствует что-то неладное ...

/пауза, Энни утерла рукой нос/ ... Не знаю, просто он так сказал ... Когда мы туда приехали ... И ... Дверь была открыта ... Мы увидели ... О, Боже! ... /Она закрыла лицо руками/...

/после рыданий/ Нет ... насколько я знаю ... Его все любили. Он же капитан футбольной команды ... был ... /рыдает/

Понятно ... Когда вы зашли в мастерскую, вы видели там что-то необычное?.. Кроме тела, конечно.

/рыдания прекратились/ ... Я видела ... Кажется, это был волк. Огромный ... Но я не уверена ... Было темно ... Он просто исчез ...

Я не знаю... /она снова зарыдала, сквозь слезы/ ... Ничего... Я устала ... Я хочу домой ...

Хорошо ... оставайтесь в пределах города ... Мы еще свяжемся.

Прокляни мое имя и не забывай разбивать зеркала.

Белый свет, он светит ото всюду и заливает молоком мою реку жизни... Я бьюсь головой об лед и вижу водопад ... но течение слишком сильное ...

/Джонсону/ Это бесполезно. Он не видит нас. Нужно сходить за психологом.

/Звук закрывающейся двери. Тихий скрип стула - Лаян качается на нем. Звук затихает. Парень встает. Слышны шаги./

Дальше пленка испорчена. Точно так же, как и кассета видеокамеры в комнате. Виден лишь яркий белый свет в тот миг, когда Лаян коснулся двойного зеркала.

Лаян подошел к зеркалу и посмотрел в НЕ свое отражение.

- Присоединись ко мне. Притронься ... Умри со мной... - Сказал его двойник, нисколько на него не похожий, и губы парня повторили его мимику.

Лаян скривился в идиотской улыбке. От него прежнего осталась лишь стильная прическа, аккуратно уложенная, и, поэтому, неиспорченная. Лаян открыл рот и издал рычание зверя, копируя волка.

Хищник по ту сторону зеркала улыбнулся, сузил свои темные, злые глаза и протянул Лаяну свою руку. Пустую и гладкую, без каких-либо линий.

Парень заворожено повторил его движение. Его нижняя губа отвисла и на ней блестела капля слюны, готовая сорваться вниз.

Лаян дотронулся до зеркала. И по стеклу пробежала мелкая дрожь, словно по глади воды от тихого ветерка.

Лаян наклонил влево голову, совсем как собака, осматривая диковинку.

Лаян смотрел в глаза отражения и видел там оскал волка, готового вырваться на волю в любую минуту и завыть от пьянящего запаха крови, взорвав воем покой.

Капля слюны сорвалась с губы и Лаян машинально обтер подбородок. Вторая рука еще раз коснулась глади зеркала и потонула в нем, окунувшись глубже...

Лаян заулыбался, чувствуя тепло, исходящее из глубины. Он приблизился к стеклу и коснулся его губами, отпил серебро из источника.

- Так ты сосешь грудь своей матушки? - Спросило отражение голосом Марка и Лаян испуганно прикоснулся пальцами к губам, словно обжегся ...

На подушечках пальцев заиграл серебряный свет.

Две руки, сильные, мускулистые вынырнули из глубин зеркала и схватили голову Лаяна.

В его зрачках завыл волк, медленная тоска воя, предчувствуя добычу, и зеркало поглотило парня.

В долю секунды офицер понял откуда шел звук и бросился в комнату допроса. Он открыл дверь и замер на пороге. Полупустой бумажный стаканчик с кофе выскользнул из его руки и забрызгал туфли и пол. Джонсон схватился за горло. Было трудно дышать. Ведь такую картину увидишь не каждый день.

Лаян (вернее только половина разрезанного вдоль тела) лежал около двойного зеркала. Все было залито кровью. Единственная рука сжимала половинку стула. Второй половины тела Лаяна не было видно. Вернее ... Она отражалась в зеркале, составляя целого Лаяна, словно разрезанного зеркалом пополам. Но зеркало было идеально чисто, хотя стена вокруг него была в красных подтеках.

Джносон почувствовал, что из его желудка рвется наружу громадный ком. Он сглотнул, стараясь заставить свой желудок вернуться на место.

В ушах офицера зазвенел крик и он подпрыгнул на месте. Это Лидия оказалась за его спиной. Голова Джонсона ходила волчком. Ком возвращался. Дышать было нечем. Этот смрад и ... запах свежей крови...

Джонсон отскочил от двери, грубо оттолкнув плечом Лидию и бросился в коридор. До туалета он не успел добежать. Его вырвало прямо на пол коридора, почти под ноги собиравшихся на шум полицейских. Джонсон схватился рукой за стенку, стараясь сохранить равновесие, тяжело дыша. Ему уже стало легче. Голова возвращалась после орбитального круга. Грудь содрогалась при каждом вздохе.

"Что же происходит? Не может быть! Это не наш город! Я сплю! Это всего лишь сон!"

Но непрекращающийся крик Лидии разрушал все его надежды.

Глава 3

Шок. Вот пожалуй то единственное слово, полностью подходящее для описания состояния, в котором пребывал весь городок. Смерть, а тем более насильственная, заставила всполошиться весь этот муравейник, словно на него наступили, нарушив кисельный покой. Все утро город жил только этой новостью. Он дышал ею, впитывая в себя без остатка, словно смазку для своих колесиков, заставлявших приходить в движение целый большой механизм. Новость переходила из уст в уста, перетиралась языками, влетала в каждый дом, и лишь одну дверь этого городка она миновала.

Ева ничего не знала, но лишь потому, что она только что проснулась, и еще не успела выйти на улицу, включить телевизор или открыть свежую газету. Утро, как обычно, началось для Евы с душа, который был ее ритуалом. Потом девушка налила себе чашку кофе, и вернувшись в комнату, уселась на своем любимом месте - в оконном проеме. Окно это выходило на лужайку миссис Макбрайд, которая как и вчера вечером поливала свои любимые чайные розы, тщательно обрывая с них засохшие листики и тонкие, блестящие, как серебро, ниточки паутины, с капельками росы на них.

Эти розы были самой большой страстью старушки. Миссис Макбрайд лелеяла их, словно это были ее собственные дети, впрочем, наверно, она так сама и считала, бережно заботясь о каждой из них. В остальном миссис Макбрайд была очень милой, набожной пожилой женщиной, которая все знала о городке и о каждом из его жителей. И она была одной из немногих, с кем Еве было приятно просто поболтать ни о чем.

Вот и теперь, когда у Евы было чудесное настроение, она решила поделиться им со старушкой.

- Доброе утро, миссис Макбрайд! - Весело крикнула девушка.

- А это ты, милая ... И тебе доброе утро. - Она заметила, что девушка держит в руках большую фарфоровую чашку. - Ты смотри, поаккуратнее с ней. - Старушка указала своим на чашку пальцем. - Опять уронишь.

- Ну и черт с ней! - Улыбнулась Ева, а потом задумалась на мгновение и, закрыв глаза, добавила. - Не правда ли, миссис Макбрайд, жизнь прекрасна?

- Ну, раз ты так говоришь, значит так оно и есть! Вот только не для всех...

Девушка открыла глаза и удивленно взглянула на старушку:

- Не о чем, а о ком. Разве ты не слышала? - Понизив голос, ответила миссис Макбрайд.

- Нет, еще не успела ... Я совсем недавно проснулась!

- Ну вот, - укоризненным тоном произнесла старушка, - пока ты спишь, в городке происходят жуткие вещи! Очень жуткие и очень странные ...

Надоедливая пчела-мысль снова зажужжала в голове Евы, уколов своим жалом, словно именно эти слова она и ждала, а тревожные предчувствия заполнили горло тяжелым, густым комком.

- Нет, милая, - продолжала Миссис Макбрайд,- ты даже представить себе не можешь, что произошло.

"Хоть бы кого-то из этих гадов машина сбила!" - Со злостью и жестокой долей надежды подумала Ева.

- ... Вчера вечером в ремонтной мастерской убили одного молодого человека ... Том, кажется, его зовут ... Ты должна его знать. Может, ты училась с ним. Может ...

"Ты смотри! Прямо в точку! Высшее возмездие какое-то!"

Ева рассмеялась, но заметив пристальный взгляд старушки, тут же запнулась:

- Да, конечно, я его знала! Смазливый мальчишка из футбольной команды! Простофиля, он заслужил свою смерть! - Ева выносила приговор, освобождая сердце от презрения к Томми.

Миссис Макбрайд округлила глаза и они стали совсем как у ее кота, сэра Бредли. У нее отвалилась нижняя губа и она смогла только запричитать, словно куховарка у которой сбежало молоко:

- Боже мой, Ева! Что это с тобой? Как ты можешь так говорить? Его же УБИЛИ! Ты понимаешь? Если бы это случилось с твоим отцом, с матерью ... и кто-то так о них отозвался ... Господь учит нас любить бли...

- К черту ВАШЕГО Господа! У МЕНЯ ЕСТЬ СВОЙ! - Выкрикнула Ева и испуганно посмотрела на свои улетающие слова, дрожащие в воздухе.

Такого она никогда не говорила. Хотя никогда особенно не верила в Бога, лишь в детстве чуть побаивалась, но такие мысли вслух она не говорила. Это было только ее дело. И еще маленького коричневого дневника. Да и не было у нее никакого своего Бога. Что за выдумки?

- Простите, миссис Макбрайд! Это просто от нервов... (ЛОЖЬ! Отстань!) ... я не ожидала такого. Мне очень жаль Томми. Он был ... очень милым.

Миссис Макбрайд не сводила с нее своего острого недовольного взгляда.

- Да ... а вы не подарите мне одну из ваших чудесных роз?

- Вот и отлично! - Улыбнулась Ева. - Я сейчас оденусь и спущусь к вам.

Старушка рассеяно кивнула и силуэт девушки исчез из оконного проема.

Ева проворно соскользнула с подоконника и стала быстро одеваться. Ей почему-то не терпелось услышать все до мельчайших подробностей о смерти Томми. Правда нужно было следить за своими словами, чтобы снова не ошеломить старушку. С бешенной скоростью натянув джинсы и клетчатую рубашку, Ева помчалась вниз по лестнице, на ходу надевая кроссовки.

Она уже пролетела половину ступенек, когда в двери позвонили. Долго, не отпуская руку от кнопки звонка, словно стараясь разозлить хозяев. Ева чертыхнулась. Такие звонки никогда не приносили хорошие новости, а разговаривать с кем-то кроме миссис Макбрайд девушке совсем не хотелось.

Ева подбежала к двери, стараясь не наступить на извивавшиеся, словно змеи, шнурки и резко распахнула ее. В ту же минуту звонок прервался, на девушку кто-то налетел, схватил за воротник и сильно прижал к стенке.

Энн! Ну только не сейчас! Сначала Ева просто онемела. Она удивленно смотрела на девушку, которая что-то громко выкрикивала. Фразы сливались воедино и Еве ничего не понимала в этих воплях. Лишь отдельные слова долетали до ее слуха:

- Это ты ... Томмиубила ... Сучка ... ненавижутебя ... если бы не ...

Ева наконец-то пришла в себя. Она крепко сжала запястье Энни и глубоко вонзила ногти в податливую кожу. Вопль прекратился. Энни разжала пальцы и, в это же мгновение, почувствовала, как ее откинули в сторону. Она спотыкнулась, но удержалась на ногах, смешно раскинув руки.

Ева поправила воротник рубашки, откинула назад волосы и, подняв на Энни холодные глаза, спокойно улыбнулась:

- И тебе доброе утро, Энн! - Та быстро оправилась и ее голос зазвучал почти так, как всегда, словно чувствуя превосходство над собеседником.

- Доброе? Для тебя то конечно доброе, но для него - нет! Ты виновата! Это все из-за тебя! Ты ...

- О чем я говорю? - Энни снова перестала контролировать свою голос. - Я говорю о Томми! Не притворяйся! Это ведь из-за тебя! ЭТО ТЫ ЕГО УБИЛА! Знаю ... - Девушка кричала и этот сумасшедший бред действовал на Еву как тяжелый пресс, медленно сдавливающий ей голову. Казалось, что если это сейчас не прекратиться, то она потеряет сознание.

Ева огляделась вокруг и на глаза ей попалась большая ваза с цветами. Энн все еще кричала, когда на нее вылилась гнилая вода. Цветы, что давно уже завяли, Ева вынула раньше и держала в руках. Мутная вода стекала с мертвых стеблей на пол точно так же, как и с волос Энни.

Повисла пауза. Долгая. Энни оборвала свой крик, с недоумением, и какой-то долью страха посмотрела на Еву, а потом скосила глаза на длинные пряди своих волос, с которых на пол стекала скверно пахнущая жидкость. Ева мысленно поблагодарила Бога, за то что Энн не видит себя сейчас в зеркале.

И действительно, выглядела девушка по меньшей мере жалко. Аккуратная, тщательно уложенная прическа превратилась теперь в пучок морских водорослей, с которых грязная вода капала на светлое платье, оставляя пятна. Потек весь так старательно подобранный макияж.

- Тебе это с рук не сойдет! Я обещаю. - Наконец-то обретя дар речи, со злостью прошипела Энн.

- Мне не сойдет с рук? МНЕ?! А ты не хочешь вспомнить недавнюю вечеринку? - Ева сделала шаг к Энни, стараясь заставить ее отвести взгляд, почувствовать свое преимущество.

- Ты ... мне ... угрожаешь? - Выдавила Энн. В этот момент она выглядела как-то растерянно и ужасно нелепо. Но она тут же взяла себя в руки. - Ты ... ты просто стараешься меня напугать. Или со мной случиться то, что и с Томми?

- Я не собираюсь пачкать руки о таких как ты и твой Томми - крошка. - Ева усмехнулась. - А теперь сделай мне одолжение: убирайся из моего дома! И постарайся не попадаться мне на глаза. Это в твоих же интересах.

Энни резко развернулась, взмахнув мокрыми волосами и быстро вышла за дверь.

- Ну наконец-то она убралась! И о чем она думает, когда обвиняет меня в убийстве? Все ее слова - просто бред. Ведь я не убивала Томми! Его ведь убила НЕ Я.

III

Ева аккуратно поставила розу в воду. Она только что вернулась от миссис Макбрайд и теперь уже знала все до мельчайших подробностей о смерти Томми. Сказать по правде, большого впечатления, как ни странно, они на девушку не произвели. Они показались ей какими-то обыденными. Будто читаешь банальную страшилку, да еще к тому же бездарно написанную, в которой нет ничего нового.

Ни страха, ни радости, ни отвращения. Словно deja vu.

- Я схожу с ума. - Прошептала Ева. И медленно окинула взглядом гостиную. Лужа с остатками цветов растеклась по полу, намочив край ковра. Мама будет недовольна. Впрочем, Еву это мало волновало. Она легла на диван, забросив ноги на подушку и сладко потянулась. Когда девушка отрыла глаза, в поле ее зрения задышала под свежим ветром с улицы чайная роза миссис Макбрайд.

Она одиноко скучала с высокой хрупкой вазе. Ну, не такой хрупкой, конечно, как сам цветок. Тонкий, темнозеленый стебель, словно осколками битого стекла, усыпанный мелкими острыми шипами; нежные, почти прозрачные лепестки, цвета раннего заходящего солнца. Изысканный аромат медленно расплывался по комнате, заполняя собой все пространство.

Не отрываясь, Ева смотрела на цветок и в мыслях постепенно создавался символ. Параллель между этой розой и ей самой. Девушка неожиданно подумала, что она и этот цветок очень похожи.

Роза ... Росла себе спокойно в саду заботливой старушки, купалась в теплых лучах весеннего солнца., впитывая в себя капли серебряной влаги. И, окруженная заботой миссис Макбрайд стала прекрасна. И остается такой

Срезанная под корень, в красивой дорогой вазе. Золотая клетка. Последнее убежище. Все та же вода, тот же солнечный свет и восхищения ее красотой. Но только вряд ли кому-то приходит в голову, что она медленно испускает дух, жизнь испаряется из нее и поглощается вечностью. Ее красота мимолетна, как жизнь мотылька-однодневки. Завтра ее просто выбросят и забудут. Ведь есть еще сотни других роз.

"Вот так и я!" - подумала Ева со вздохом. Когда-то, уже очень давно, как ей казалось она родилась ... Кого в этом винить? Отца? Маму? Бога, которого для нее не существует? Да какая теперь разница.

Просто каждый день с тех пор, как ее срезали с материнской пуповины, вырвав из небытия, где было тепло и спокойно, каждый день ее учителя, знакомые, соседи, родители, смотрят на нее как на красивую куклу со сложным механизмом, у которой нет никаких проблем. Друзья завидуют деньгам ее родителей, шикарному дому, новому корвету, подаренному отцом на день рождения. И пытаются за это всевозможно унизить (не вспоминая уже про ту паршивую вечеринку). Куда бы она ни пошла, этот шепот преследует ее, словно хвост.

"Смотри, ОНА! Дочка Бартона ... Везет же!" Да уж везет!... Задыхаться от собственного одиночества, бояться своих мыслей, не сказанных вслух, опасаясь не вызвать смех. Медленная, жестокая смерть в этом беспощадном муравейнике.

А когда она умрет, то ее тело кинут в яму, оковав в дорогой, оббитый черным бархатом гробу, засыплют рыхлой землей, смочат ее слезами ... И забудут ...

Может потом, вспомнив несколько раз, принесут на могилу две нежно розовые чайные розы ...

Ева задумчиво вздохнула, закурила. Эти мысли ... Они появлялись и улетали с бешенной скоростью, и мозг не успевал фиксировать логическую цепочку.

Девушка в который раз подумала, что ей нужно купить диктофон. Но эта мысль поднялась над ее головой и исчезла, сменив себя новой:

"Что делать дальше? Нет, не с Энни и ее друзьями. Что вообще делать? Конечно, университет Йель, может Оксфорд, потом работа в компании отца. И все?

Что она делала обычно, когда уезжали родители, впрочем, когда и не уезжали тоже? А что можно было делать девушке, которая любит одиночество? Читать, конечно, записывать скучную хронологию своей жизни в дневник, писать глупые и никому не нужные стихи о смысле жизни, слушать музыку, гулять по ночному городу, наслаждаясь тишиной и возбуждающим чувством животного страха, и еще куча мелочей, которыми она забивала все свободное время, изо всех сил стараясь не дать себе понять, что она ПУСТЫШКА!"

Ева испугалась этой мысли. Нет, она не пустышка, иначе б ... "ЧТО ИНАЧЕ?"

"Отстань! Я не могу быть ей!" - Ева словно говорила сама с собой.

Безумные мысли, предчувствие, голос в голове ... Ева просто больше не могла это выдерживать. Кто-то ведь должен понять ее!

Ей вдруг безумно захотелось позвонить ... отцу! Да, именно ему! Необыкновенный мужчина, сильный, с жестким характером, который девушка оставила себе по наследству.

Ева подумала, что наверно это правда, что каждая девушка где-то глубоко в подсознании ищет мужчину, похожего на своего отца. Она тоже искала... Только пока не нашла. Просто ее матери повезло больше.

У Евы поднялось настроение. Отличная идея! Она сейчас позвонит Эдварду, расскажет ему все-все, начиная с вечеринки и заканчивая странными слуховыми галлюцинациями. Она все расскажет и скинет этот груз со своей души, просто перекинет его на плечи отца. Он сильнее - выдержит.

Наймет самых дорогих адвокатов, благодаря которым Энни сядет надолго; найдет хорошего психолога, просто скажет своим тихим, спокойным голосом: "Все будет хорошо, котенок!" И все! Все действительно будет хорошо! Все закончится.

Еве казалось, что рядом с отцом ей ничего не грозит, что он сумеет ее защитить.

Девушка решительно встала с дивана и подойдя к телефону, стала нервно набирать номер. Прошло несколько секунд, прежде чем в трубке раздался знакомый голос. Ева улыбнулась:

- Да, вобщем-то неплохое. Послушай, - голос девушки стал серьезнее, - Мне надо с тобой поговорить.

- Я ... Ну, вобщем ... - Ева остановилась. Ей вдруг показалось, что она просто забыла все до последнего слова, что хотела сказать.

"НЕ ОБМАНЫВАЙ СЕБЯ. ТЫ ВЕДЬ НИЧЕГО ЕМУ НЕ СКАЖЕШЬ! ИЛИ СКАЖЕШЬ? НУ, ЧЕГО ЖЕ ТЫ ЖДЕШЬ?!" - голос не пренадлежал ее отцу, но он прозвучал в голове так же отчетливо, как и из трубки.

Никакого нажима, никакого приказа, но тем ни менее, девушка беспрекословно подчинилась:

Эдвард попрощался и положил трубку, только Ева этого не слышала. Голос в голове становился все громче и громче, перерастая в безликий шум, терзающий голову. Нельзя было разобрать ни единого слова, просто гул тысячи расстроенных роялей.

Он разрывал голову изнутри, беспощадно давя на мозг. Девушка медленно сползла, нервно прижимая трубку к груди. Второй рукой она терла свои виски:

- Сейчас все пройдет! Сейчас... - Ева находилась в полубессознательном состоянии.

И действительно, скоро все прошло. Боль ушла и Ева облегченно набрала полную грудь воздуха. Трубка тихо упала на рычаги.

"Он прав! Зачем отцу это все знать? Он все равно не поймет! Я не избавлюсь от этого ... Станет только хуже!"

Девушка осторожно поднялась на ноги, поддерживаясь за край стола. Голова медленно становилась на место. Ева достала дрожащими пальцами сигарету и затянулась сизым ядом.

Марк раздраженно нажал на круглую ярко-желтую кнопку звонка, под которой красовалась небольшая металлическая табличка с фамилией Смит. Никто не отвечал. Марк повторил попытку, но без особого нетерпения. Честно говоря, он не волновался за Энни. Просто он знал характер девушки и понимал, что под впечатлениями вчерашней ночи она могла натворить все что угодно, даже пойти в полицию, надеясь получить защиту от возмездия ... если это правда.

Внезапно его размышления оборвал скрип открываемой двери. За порогом стояла Энн, завернутая в большое белое мохнатое полотенце. Несмотря ни на что, Марку стало легче от сознания того, что причина, по которой девушка не открывала двери не была одна из крайностей, на которые она могла бы пойти. Вслед за этим ему пришла мысль от том, что неплохо было бы лишить ее той единственной одежды, в которой она была и эта мысль показалась Марку стоящей.

- Ты что, с ума сошел? То выставляешь меня, то сам звонишь, как будто тебе приспичило.

Марк молча отстранил девушку и вошел в прохладу дома. Энни с силой захлопнула дверь. По всему было видно, что она все еще находилась в состоянии стресса, готового перейти истерику.

Он молча подошел к бару, хозяйским жестом налил себе виски и расположился на диване. Марк спокойно посмотрел девушке в глаза:

- Что, не помог душ? - В его голосе звучала струна иронии.

- Издеваешься, да? Да катитесь вы все к черту! И ты, и она! - Энн отвернулась от Марка и вонзила ногти себе в ладони. - Ты что-то хотел? - Она перешла на более спокойные нотки.

- Пошел ты ... Нужно тебе мое самочувствие! Тебе нужно было знать проболтаюсь ли я полиции? Боишься за свою шкуру? Я права, Марк? Скажи? - Она подошла ближе к парню, стараясь не сорваться. - Маленькая Энни не держит себя в руках. Ведь так? И после того, что она видела вчера ее крыша совсем поехала? А что ж, у тебя с психикой все в порядке? Ведь ты видел тоже...

- Что ты имеешь в виду? - На секунду выражение беззаботности, словно, сползло с лица Марка, а в его глазах мелькнуло какое-то новое выражение, не известное Энни.

- Ты прекрасно знаешь ... Волк ... он ... попросту исчез в глазах Лаяна!

- Не говори глупостей. Там ведь было темно и ты...

- НО ТЫ ТОЖЕ ВИДЕЛ ЭТО! - Криком перебила его Энни.

Она снова отвернулась и заставила свои руки не дрожать. Повисла пауза.

- Я была сегодня дома у Евы. - устало промолвила Энни, первой прервав молчание.

- Ты? Но зачем? Причем здесь она? - Но подсознательно Марк думал, что связь все-таки есть.

- Не знаю ... чувствую ... как ты вчера ... Я сказала, что все знаю. Что она его убила. А она ... выплеснула на меня вазу, полную вонючей гнилой воды.

Марк рассмеялся, но как-то очень напряженно. Энни снова взорвалась.

Парень было замолчал, но посмотрев на девушку, и представив эту картину, захохотал по настоящему.

Энни фыркнула и резко развернулась к лестнице.

Марк наконец-то подавил в себе смех и быстро встал. Одним ловким движением он схватил девушку за руку и привлек к себе.

- Стой! - Он отвернулся, вдохнул небольшую порцию воздуха, которая окончательно развеяла остатки смеха. Потом медленно провел пальцами по ее шее:

- А может не стоит это делать? Я согрею тебя и так.

- Что? - Энн смотрела на него с искренним удивлением ... и даже жалостью. - Ты с ума сошел? Томми еще даже не похоронили, а ты хочешь, чтобы я с тобой уже спала?

- А почему бы и нет? Делала же ты это при его жизни. Разве это было гуманнее?

- Уйди! - Она резко оттолкнула его, негодующая. - Ты просто больной! Вот и все! Забудь об этом! - Девушка резко повернулась и быстро пробежала вверх по лестнице.

Марк одним махом допил виски. "Ну вот, сорвалось!" - С досадой подумал он. Впрочем, расстраиваться Марк не стал, так как у него в запасе было еще несколько вариантов, ни чем не хуже, чем Энн. Хотя ее он все-таки выделял, так как в постели она исполняла все его желания, и спать с ней было ко всему прочему еще и престижно.

"Ну что ж не хочет - ее проблемы!" - Марк направился к двери.

В этот момент на лестнице появилась Энни. Одежды на ней не прибавилось, а на губах играла знакомая улыбка:

- Знаешь, я передумала ... Ты мог бы меня ... утешить.

- Ты слышала. Желание пропало! Пока. - Он взялся за дверную ручку.

- Ты смотри, угадала! Именно к ней! - Бросил Марк.

Энни сняла с ноги тапочек и бросила его. Он стукнулся в закрывающуюся за Марком дверь. Послышался звук удаляющихся шагов.

Неожиданно Энн стало страшно. Несмотря на всех своих многочисленных друзей и поклонников, она вдруг почувствовала себя забытой и совершенно одинокой ... обреченной.

Тьма за окном росла, становилась все гуще и гуще, и, казалось, что еще мгновение и она вольется в комнату через открытые ставни, заполнит собой все пространство, поглотит все без остатка, отправит в небытие забвенья, и тогда на трон взойдет всеобъемлющий мрак, чтобы править там на протяжении многих вечностей вечностей. Но проходило мгновение и ничего не происходило. Тьма оставалась за окном, а в комнате горел мягкий, неяркий свет ночника. Ничего не происходило, тем не менее чувство оставалось.

Иногда это было чувство страха. Оно возникало у Евы нечасто, в те редкие дни, когда жизнь казалась ей не такой уж и плохой штукой, и она ощущала себя очень значительной деталью механизма, под названием мир, без которой вся эта система просто не работает.

А иногда, что случалось гораздо чаще, Ева наоборот ждала этого с нетерпением. Ей казалось, что погрузившись в этот теплый, мягкий мрак, она потеряет чувство вечности, забудет кем она была и уйдет навсегда туда, где ей не надо будет больше притворяться кем-то другим. Но не сейчас!

Сейчас девушке совсем не хотелось утонуть во мраке! Сейчас в ее жизни появилось что-то незримое, что-то совсем незаметное, но такое сильное, что все сила передавалась и ей, наполняя жизнь смыслом и делая мысли о смерти невыносимыми.

Девушка опасливо взглянула в окно, во тьму за ним, сквозь которую пробивался призрачный серебристо-белый лунный свет, но, не заметив ничего необычного, немного успокоилась и, открыв дневник, стала записывать свои мысли.

"Как странно, - писала она. - Я никогда не верила ни в Бога, ни в возмездие, а оно оказывается существует! Я не люблю ошибаться, но на этот раз я даже рада, что ошибалась. Мне не пришлось самой мстить, за меня это сделал кто-то другой... или что-то... Не важно. Главное, что мой обидчик мертв. Эта наименьшая плата за то, что он ... они хотели со мной сделать... А смогла бы я сама убить? Наверно нет ... Ведь вид крови ... Я даже не ..."

И свет ночника погас, словно пугливое пламя свечи под тихим шепотом ветра.

"Неужели это ОНО? Я мертва?!" - с ужасом подумала девушка.

Она боялась пошевелиться. Еве казалось, что стоит ей только протянуть руку и она наткнется на что-то упругое, липкое, словно грязь или болото. И эта трясина поглотит ее душу, оставив голый скелет тела.

Она подняла руку над столом и наткнулась на теплый ночник. Какая глупость! Что за мысли?! Просто пропал свет – вот и все. Ева посмотрела в окно. Другие дома подмигивали ей желтыми глазами окон. Значит света не было только в ее доме. Нужно спуститься в подвал, посмотреть на щит.

Первой мыслью было вызвать электрика, но где его найти в такое время. Ева решила, что справиться сама, тем более она как-то видела, как это делал ее отец.

Она на ощупь спустилась по лестнице в кухню, чтобы найти фонарик. Глаза Евы еще не привыкли к темноте. И девушка видела лишь расплывчатые серые силуэты вещей, самых обыкновенных при свете и каких-то странных, нереальных в темноте. Пальцы Евы копались в ящиках, натыкаясь на ножи, ложки, различную кухонную утварь, пока наконец не наткнулись на фонарик. Темноту тут же прорезал одинокий луч.

Распределительный щит находился в подвале, а вход в подвал - на заднем дворе. Девушка редко там бывала, она не любила подвал. Там было темно, холодно, пахло сыростью, как в склепе, и было еще что-то неуловимое, какой-то детский страх перед подземельями, в которых (она раньше верила) обитали призраки.

Но делать было нечего, да и выросла Ева из того возраста, когда нужно бояться старых подвалов. В руке тоскливо позванивали ключи от большого замка.

Когда Ева обходила дом, ей вдруг показалось, что недалеко от нее мелькнула чья-то тень. Но, присмотревшись, улыбнулась своему страху, который превратил куст роз, колышущийся под ветром в человека. Ева еще чуточку постояла, оглядываясь по сторонам, и подошла к погребу. Она преодолела несколько ступенек и вставила ключ в навесной замок.

Девушка попыталась провернуть его, но куда там. Ключ словно прирос к скважине и замер там. Ева приложила все усилия, но замок не поддался.

- Помощь не нужна? - Грубый мужской голос сзади заставил Еву вздрогнуть. И может даже не от страха или неожиданности ... этот голос ассоциировался с БОЛЬЮ. Что-то знакомо было в этой хрипоте.

Но где Ева его слышала? Память отказывалась отвечать и у нее были на то веские причины.

Девушка быстро обернулась и направила поток света от фонаря в лицо стоящего сзади.

- Убери это! - зашипел он, зажмурив глаза и прикрыв их рукой.

И память сдалась. Этот парень был в комнате Энн, когда ... Черт! У Евы отпала челюсть. Она не отводила фонарь, и продолжая вырезать из темноты щурившееся лицо.

- Ты что, чокнулась?! - Он ударил ее по руке и отвел луч в другую сторону.

- Нечего подкрадываться сзади! - Только и смогла вымолвить Ева. И поняла, что тем самым уступила преимущество Третьему голосу.

Девушка посмотрела в его глаза. В ее голове бились двое, терзали мыслями.

Почему попался? Что я смогу сделать? Что мне теперь вообще делать? Как вести себя? Дать ему понять, что я узнала его?!

НЕ БУДЬ ДУРОЙ! ОН ХОЧЕТ ПОИГРАТЬ! ВЕДЬ ЗА ЭТИМ ОН ПРИШЕЛ! ТАК ПУСТЬ ПОЛУЧИТ СВОЮ ИГРУ!

- Я? - Как будто искренне удивился Марк. - Ах да, тебя видно удивило мое внезапное появление. Просто я ... прогуливался мимо и случайно заметил, как во всем твоем доме пропал свет, а потом увидел фонарик и...

- ...решил забраться в чужой дом? - Дополнила Ева.

- Что-то в этом роде! - Улыбнулся Марк. - Я всегда чувствую, когда кому-то нужен.

Ева протянула ему ключ. Марк спустился по ступенькам и оказался около девушки. Ева еще раз пронзила его взглядом, оценивая, но парень выдержал его и улыбнулся. Не отрывая взгляд от девушки, он вставил ключ и со скрежетом повернул его.

- Прошу! - Марк толкнул дверь и она открылась. От туда повеяло запахом плесени.

Он указал на темный проем, приглашая Еву взглядом. В голове девушки сразу пролетела фраза, брошенная Энн: "Проходи, я сейчас включу свет!"

- Нет уж, после тебя, раз ты такой спец. Посмотри, что там со щитком?

Марк взял фонарик и нырнул в погреб, оставив Еву наедине с собой. После нескольких долгих минут дом снова вспыхнул светом. В погребе тоже загорелась лампочка и Ева решилась спуститься.

Марк как раз закрывал щиток и девушке представилась возможность получше рассмотреть его. Парень повернулся и протянул ей фонарик, чувствуя колкость взгляда на себе.

- Он уже не понадобиться... пока. - Он тоже смог оценить ее и отметить про себя: "А она ничего!"

- Марк, ... но родители назвали меня так случайно, так что не надо заводить глупые разговоры о происхождении моего имени.

- Я вижу, что ты настроена враждебно. - Улыбнулся Марк.

- А меня мама учила не разговаривать с незнакомцами!

- Да я же вроде бы представился! – снова улыбнулся парень. - Так что можешь прятать колючки.

- Во-первых, твоего имени для дружеских отношений маловато будет, а во-вторых, мои колючки не прячутся.

- А разве нет? - Потеплевшим голосом спросила Ева.

- Бывают, конечно, только разве это тогда розы?

Ева улыбнулась и, повернувшись, выбралась из подвала.

- Ну вот видишь, - сказал Марк, поднимаясь следом. - Вся таки у нас есть что-то общее.

- Это всего лишь исключение! - Огрызнулась Ева.

- Правила придумывают для того, чтобы делать из них исключения, которые только их подтверждают. А наше с тобой правило такое: что бы не происходило в этом мире, я - это я, а ты - это ты. А между нами пропасть. Непреодолимая.

Повисло напряженное молчание. Воздух пропитался этой враждебностью со стороны Евы и старанием Марка разрушить ее. Он сжал скулы, но ничего не сказал. Ева не спускала глаз с ледяного прозрачного водопада, чуть омраченного серыми дождевыми тучами в глазах Марка. А тот в свою очередь сверлил взглядом два драгоценных, идеально ограненных изумруда, внутри которых сияло расплавленное золото.

Ева снова подумала о том, что поступает очень неосторожно, разговаривая сейчас с человеком, который пытался ее изнасиловать, а теперь без тени раскаянья смотрел ей в лицо. Либо он просто ненормальный, либо подтверждается старая истина - преступника тянет на место преступления.

Зачем он пришел? Проверить знает ли она его? Вряд ли. Может ... он испугался смерти Томми и связал это событие с ней. Ведь то же самое молола Энни. Она и Марка наверное переубедила! Заставила попробовать втереться в доверие, чтобы разузнать. Но что? Ответ на загадку она и сама не знала.

ОН ПРОСТО ХОЧЕТ ПОИГРАТЬ С ТОБОЙ! И СПАЛЬНЯ ЭННИ ЕГО НЕ УДОВЛЕТВОРИЛА, ТАК ДАЙ ЕМУ ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ!

"Хорошо!" - Подумала Ева. - "Я подпущу его поближе, раз он так старается, но последнее слово все равно за мной."

Тишина накалялась. Просто кипела под взглядами и казалось, что еще чуть-чуть и она не выдержит, и взорвется.

- Я ... - одновременно начали оба и снова в молчаливом удивлении взглянули друг на друга, словно боясь осознать, что на самом деле никто ничего не сказал.

- Ты первая. - Прорвал новый вакуум тишины Марк.

- Я просто хотела тебя поблагодарить. Хотя, я думаю, что сама бы справилась. - Улыбнулась Ева.

- Хорошая благодарность. В твоем стиле. Да ладно, принимается. Хотя я бы не отказался от чешки кофе.

- А тебе и не придется отказываться. Я тебя не приглашала. - Ответила Ева с нотками безразличия.

Марк на секунду задумался, а потом на губах его появилась довольная улыбка, словно только что он получил не отказ.

- Погоди, я кажется понял ... Ведь это не во мне дело! Это просто твой стиль. Защитная реакция от всего мира. Я прав?

- Прав, - иронично заметила Ева. - Просто замечательно! Одной загадкой меньше. Но ты не бойся, у меня их еще предостаточно.

Заметив, что в защите Евы появилась слабинка, Марк решил еще раз нажать.

- Так, может, все-таки пригласишь меня на кофе, попробуем разгадать.

- ... а может и не в следующей ... - закончила Ева фразу, которую парень посчитал завершенной.

Марк поднял брови. Ева действительно его удивила.

- В следующий раз... Ты ведь знаешь где меня найти.

- Найду. - Улыбнулся Марк и растворился в тени.

Они разошлись, каждый довольный самим собой.

"Игра началась." – шепнул голос на ухо Еве и девушка довольно улыбнулась.

Мысли медленно растворялись в тихом шепоте прохладного пьянящего ветерка. Вопреки всем ожиданиям сон к Еве пришел довольно быстро. Еще не тот глубокий сон, во время которого сознание обрабатывает полученную за день информацию и, как ненужный мусор выбрасывает ее в подсознание. И эта искаженная реальность, которая называется сном властвует в ее мыслях.

Это была еще не та фаза сна, но к ней шло. Легкая дремота плавно перешла в глубоких сон, и Ева в который раз не успела заметить момент перехода, а это было одно из ее мечтаний.

- Жаль ... - уже во сне, тихо прошептала она. Ее окутала вата сновидений.

Туманно, медленно она открыла глаза и осмотрела свою комнату. Здесь было светло, гораздо светлее чем днем. Комната была залита нет просто светом, а сиянием, бледно ярким, которое, казалось, исходило со стен.

Девушка быстро соскочила с кровати, заметив, что она одета в длинное ярко-красное платье, свободно струящееся по волнам тишины. Но она нисколько не смутилась этому, не удивилась необычности.

Ева подошла к распахнутому окну и, выглянув наружу, утонула в бесконечном ослепительно белом пространстве. Как завороженная, она взобралась на подоконник. И сделала шаг ... или ее кто-то подтолкнул ...

Но теперь это уже не имело никакого значения. Ева замерла в свободном падении. Она опускалась медленно, словно снизу подымались потоки воздуха, и девушка парила среди них, будто птица.

Падение было бесконечно, Ева закрыла глаза от удовольствия. И все прекратилось. Ее просто швырнули на белоснежное поле. Холодное, гладкое, твердое и ... мертвое.

Ева встала, ее щиколотки утопали в белесой массе, и осмотрелась. Удивительная гармония цветов, форм, запахов. Бесконечная слепящая плоскость, которая дышала, жила. А над ней - густой, давящий мрак, которого девушка так боялась и так любила.

Ноги шли вперед, разбрасывая белое поле, а тело пропитывал запах цветов жасмина, зажатых меж страниц ее дневника. Откуда-то сверху шал теплый, вишневый дождь. Он оставлял маленькие красные бороздки на белом снегу Вечности, но Ева не задумывалась об их происхождении и терпком пьянящем запахе, исходящем от них.

Что-то надвигалось, неуклонно, неминуемо, словно буря и это заставляло сердце Евы стучать сильнее, вместе с усиливающимся дождем.

Что-то притягивало ее, словно мотылька к огню, едва различимое вдалеке, хотя, может оно было и не так далеко. Два изумруда мелькали между капель, заставляя Еву щурить глаза, чтобы уследить за ними. Они принимали все более резкие очертания и вот из тьмы выступили черты зверя. Морда волка.

Ева мгновенно проснулась. Она все еще тянула вперед руку, хотя понимала, что это был сон и он уже закончился. Насколько реальный сон. Ева даже все еще чувствовала на губах соленый вкус дождя.

Что-то волнующее, тревожное закралось в ее сердце, засело там острой иголкой, которая при каждом вздохе глубоко ранит.

Ева вдруг почувствовала острую потребность взглянуть в зеркало и убедиться, что на ней не красное платье, а коротенькая ночная рубашка. Девушка медленно встала с кровати, зажгла ночник и подошла к зеркалу. Она с опаской взглянула в серебристую гладь и увидела то, чего и опасалась. Красный шелк.

Ева зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то наваждение пропало. Она не стала тешить себя иллюзией, что это все ей показалось, ведь была еще эта стальная иголка, там, в самом сердце, и она больно колола, вонзая в душу чувство тревоги.

Нет, этот сон Еву не очень напугал, но тем не менее спать больше не хотелось совершенно. Она достала свой дневник и положив его на колени стала писать, заполняя страницы летописи своей жизни нервным, мелким почерком под сонным светом ночника.

"Благо ночь располагает к откровенности, а до утра осталось еще достаточно времени" - Подумала Ева.

VII

Было около одиннадцати вечера, когда Энни решила раньше лечь спать. Эти дни утомили ее и голова просто оказывалась воспринимать хоть что-нибудь кроме сна. Она выпила сразу четыре таблетки аспирина и, раздевшись, легла в прохладную постель.

Стало легче, намного, медленно сдавали свои позиции ненависть и злость на Еву, и ее выходку с вазой. Сон тихо укутывал нежно прижавшую его девушку. Успокоение после шторма. Энни улыбнулась, наверное, впервые за последнюю пару дней и удивилась той легкости в ее теле и сладкому туману в голове.

В магнитофоне тихо доигрывала кассета "Sade". Эта музыка всегда успокаивала Энни, хотя, конечно, об ее любви к такому роду музыке никто не знал. Репутация.

Таблетки начали действовать и голова заметно потяжелела. Веки поднимались с трудом и Энни нырнула глубже в подушку.

"Сон - это так приятно!" - Это была ее последняя мысль, прежде чем погрузиться в омут видений.

В магнитофоне Sade допела песню про девушку по имени Джезабель, кнопка клацнула, но не потревожила Энн. Девушка видела сон. Последний...

В другом конце города офицер Джонсон сидел за своим столом, на котором стоял полупустой, остывший уже стаканчик с кофе. Рядом лежали разбросанные листы дела Томми, а поверх них, в хаотическом порядке - фотографии.

Больше всего Джонсона заинтересовало фото, сделанное в полицейском участке - в комнате допросов. Мертвый Лаян.

Что с ним произошло? И где вторая половина его тела? Связано ли это со смертью Томми? Скорее всего ... Ведь обстоятельства смерти так же непонятны. Откуда взялся волк?? И самое главное ... как он исчез? Не хватает чего-то ... Какого-то звена ... То, о чем молчали Марк и Энни ...

Темные глаза изучали новоприбывшую. Это была Энни.

- Здравствуй, крошка! - Прозвучал в ее ушах тихий голос. - Добро пожаловать в мои владения!

Энни открыла глаза. И ничего не изменилось. Вокруг была кромешная тьма. И ничего больше. Энн стояла и не чувствовала земли под ногами. Она парила.

- ДА БУДЕТ НЕБО! - Прокричал голос и зазвенел, отраженный звуком тысячи зеркал.

На Энни вылили океан. По крайней мере, такой ей показалась возникшая вокруг синева. Энн закрыла голову руками, и на ее кисти медленно стал капать дождь.

- Чего же ты такая нервная?! - услышала она за спиной насмешливый голос Марка.

- Это уже было, ... было ... черт тебя подери ... - воскликнула Энни. Она злилась, но не боялась. - Неужели ты не можешь придумать что-нибудь новое?

Падающий океан исчез, и Энни стояла последи широкого бесконечного коридора с бесчисленными дверьми по обе его стороны. Только это были не двери, а зеркала ... Зеркала душ. И над всем этим - небо. Как самая большая дверь. Из нее на Энн смотрели огромные темные глаза...

Офицер Джонсон выбрал из всех фотографий одну с Лаяном и стал внимательно рассматривать ее. Что-то в ней было, то, что не уловишь с первого взгляда... или даже со второго. Но что?..

- Ты осмелилась бросать мне вызов в моих же владениях? Ты ... всего лишь одно из моих отражений. - Голос лился из всех стеклянных дверей сразу.

- Многие задают мне этот вопрос. - Улыбнулся голос. - Почти все. А я просто игрок. Я играю вашими судьбами... Я не могу управлять ими ... но могу изменять, ведь своей судьбы я не имею.

Во всех зеркалах появилось отражение ладони. Чистой, как гладь стекла, без единой линии.

- Это было написано на их ладонях ... Я лишь исполнил волю Судьбы.

И, не дожидаясь ответа, глаза неба исчезли, заменив себя на обычную синеву. Девушка оглянулась. Каждое зеркало коридора затянулось серой пленкой и вскоре совсем слилось со стеной. Осталось лишь одно, изумрудно блестящее недалеко от Энни.

Но девушка не хотела подходить к нему. Она ЗНАЛА, что в нем. Чье имя написано...

- Ну, ты знаешь правила. - Послышался спокойный голос совсем рядом.

Энни обернулась и увидела ЕГО, уменьшившегося до размеров человека. Он стоял, улыбаясь, и протягивал Энни руку, обтянутую темной тканью.

- Правила? - Дрожащим голосом спросила она, боясь посмотреть в эти угольные глаза.

Он улыбнулся и сам взял ее за руку. И повел к одиноко сияющему зеркалу. Ее судьбы...

Джонсон вскочил. Фотография выпала из его дрожащих рук и зацепила чашку с кофе. Черная жидкость разлилась по столу, пачкая бумаги.

Джонсон стоял с разинутым ртом и не сводил глаз с фото. Он не понимал, спит ли он.

Наконец-то до него дошло, что в фото было не так.

В комнате допросов лежала половина Лаяна с вырванным волком куском плеча куртки. В зеркале отражался тот же труп, но уже без оторванного куска! В зеркале отражалась другая половина Лаяна! Другая ...

Энни вошла в зеркальную дверь за руку с Отражением и она сомкнулось за ними. Девушка очутилась в небольшой палатке кроваво-красного цвета, почти полностью пустой. Рука, державшая ее за кисть исчезла.

В самом углу палатки стоял круглый стол. Посреди него был хрустальный шар, затуманенный внутри сизой дымкой и слегка светящийся изнутри.

Со стороны стенки, за столом, сидела гадалка в черной накидке, с закрытым вуалью лицом. Она низко опустила голову, но Энни понимала, что за сеткой скрыто лицо Отражения - темное, страшное и страстное.

- Присядь, девочка ... - прошептала гадалка голосом со знакомыми нотками, и пригласила рукой, обтянутой черной тканью, присесть на стул, напротив нее. - Не бойся ...

Энни не хотела показывать страх и неуверенность и подчинилась. Она заворожено смотрела на хрустальный шар, с его дымным калейдоскопом, боясь поднять голову выше.

- Я погадаю тебе, Энни. Я ведь могу видеть будущее. - Девушка интуитивно почувствовала смешок за вуалью.

Гадалка вскинула руки к небу и они обнажились, сбросив с себя сковывающую ткань. Одновременно с этим на гладко отполированном деревянном столе появились три большие карты.

- Это - твоя судьба. - Гадалка развела над ними руки, перевернув ладони к верху, словно предлагая выбрать. Энни увидела на коже ладоней узор, сменивший пустоту. Линии, нарисованные кровью - новые линии судьбы. Как руны. Ансуз - на правой, Перт - на левой.

Эти знаки впились в сетчатку Энни и остались там навсегда. Послание и то, что скрыто - моргаешь, но они не исчезают.

- Посмотри на карты, девочка. - сказала гадалка и снова провела над ними своей сухой рукой, обмотанной венами, с длинными ярко накрашенными ногтями. - Это - твое прошлое, настоящее и будущее. Это - твоя судьба. Ты веришь в это?

Карты перевернулись рубашками вниз. Три одинаковые карты. Жрица Серебряной Звезды. Сидящая на троне женщина полутемная, полусветлая, держащая в руках книгу и ключ. Ее лицо было скрыто маской от любопытных глаз.

Энни вопросительно посмотрела на гадалку. Но за вуалью было молчание.

- Выбором? Чего? ... - Энни снова посмотрела на карты, но они уже были перевернуты.

- Карты перевернула я ... Теперь твоя очередь ... Выбирай ...

Джонсон мчал на своей машине к дому Энни. Только что позвонила ее мама и сказала, что нашла ее в бессознательном состоянии. И то, что она обнаружила у ее кровати ...

- Подумай хорошо. Можешь и ошибиться ... - сказала гадалка, сгорбившись над шаром.

Энни вздрогнула, закрыла глаза и перевернула крайнюю левую карту.

- Так я и думала ... Ты - снова жертва ... - послышался хриплый шепот.

Энни открыла глаза и увидела карту с изображенным на ней повешенным за ногу человеком.

- Повешенный. - Сказала старуха и встала из-за стола.

Зашла за спину Энни и направилась к выходу из палатки, которая, казалось, стала светить еще ярче. Багрово.

- Поздно, девочка. Судьбу не изменишь. - Скрипучий голос за спиной.

Энни повернулась, но успела заметить лишь колышущиеся завесы входа в палатку. За ними была ночь.

Она осталась одна. В тишине. В одиночестве. Напротив лежала одна неперевернутая карта. Рука Энни сама сделала свое дело. Зрачки вздрогнули и веки опустились.

Она заранее знала, что на карте. Заранее. Еще до того, села за стол, до того, как вошла в зеркало, до того, как заснула, до того, как...

Смех. Он зазвучал ее ушах и заставил открыть глаза. На карте был изображен Жнец. Косящий людские души. Смерть.

А над картой стоял хрустальный шар, откуда звучал смех, разгоняя дымку, за которой пряталось ЕГО лицо.

Где-то, словно молния разрезала ночное небо, - вой волка, загнавшего добычу...

Он заставил Джонсона крепче вдавить пальцы в руль. Через минуту он будет уже в комнате Энни, а пока только издалека видел мигалки неотложки...

- Ты знала, что так будет ... так чего же ты хотела? Энн?

- ЧТО Я ЗНАЛА? - С раздражением закричала девушка. Ей уже надоели эти глупые вопросы без ответов.

- Лови ... - сказал голос, идущий из шара, снова увильнув от ответа.

На нее упала маленькая пластмассовая баночка из-под лекарств. "Аспирин". Тот, что Энни пила перед сном.

Энни легко отодрала этикетку с баночки, которую сама же недавно наклеила. Чтобы наркотик случайно не нашли ее мать или отец. Да, она хотела ЭТОГО. Подсознательно ...

Смех затих. Шар взорвался и выплеснул из себя огромную вспышку яркого белого света. Он ослепил Энни, оглушил ее и ... остановил сердце ...

Оно взорвалось на миллионы хрустальных осколков...

Когда Джонсон вошел в комнату Энни, склонившиеся над ней медики беспомощно пожимали плечами. Слишком поздно. Сердце не выдержало.

Этажом ниже рыдала мать. Психолог уже утешал ее.

Джонсон подошел к кровати девушки и машинально поправил ее одеяло. У него самого была дочь, лет на шесть младше Энни. Офицер заметил, что в руке девушки было что-то зажато. Что-то белело в кулаке.

Джонсон надавил и кусок картона вывалился на пол. Офицер поднял его и развернул.

Это была карта Таро, с изображенной на ней Жрицей Серебряной Звезды. Она открыла свою маску и показала миру лицо Энни. Она половина смеялась, другая - плакала.

VIII

Когда перестала течь горячая вода в душе, Марк обмотал влажные бедра полотенцем и подошел к зеркалу, висящему на уровне лица над умывальником, на котором уже стояли приготовленные заранее принадлежности для бритья.

В ванной было много пара, ведь Марк любил очень горячий душ, и зеркало сильно запотело. Было трудно дышать. Марк стер рукой дорожку, чтобы было видно лишь лицо, намылил подбородок и взял в руки бритву.

Он не любил современные безопасные бритвы. В руках у него было единственное, что осталось от деда. Стальная, острейшая, с резной ручкой открытая бритва, сделанная еще в начале двадцатого столетия. Марк был без ума от нее и держал в идеальном порядке. Да и к тому же, она не раз выручала его, особенно в уличных потасовках ... Он улыбнулся, вспомнив открытые до невозможного, изумленные глаза одного сопляка, когда он всадил в его плечо эту самую бритву, по самую рукоятку.

Марк провел лезвием по подбородку, срезав белую дорожку и смыл ее под струей воды. В его голове, незаметно отвлекая от процесса, не переставали возникать недавние сцены, как слайды проектора.

Темная спальня Энн. Она кусает его тонкие губы и они смеются. Марк улыбнулся.

А потом вечером ... Слайд сменился ... Сопротивляющаяся Ева ... И через день ... Мертвый Томми, Лаян в куче блевотины ... Что-то происходило и Марку не нравилось, что он был лишь сторонним наблюдателем ... Жертвой.

Марк раздул ноздри. Он почувствовал запах охотника. Здесь была замешена Ева. Только Марк еще не понимал, как именно ...

Он медленно омыл бритву водой и провел острым краем по глади зеркала, уже успевшего снова запотеть. Тонка дорожка. Как трещина... Или рана ... Марку стало тяжело дышать. Перехватило горло.

Из следа на стекле потекла кровь. Темная, венозная и густая, как кисель. Марк отпрянул от зеркала, тяжело глотая воздух. Он почувствовал каплю жидкости, стекавшую по его щеке. Марк мазнул по ней пальцем и увидел на нем темно-красную каплю.

Рука провела по зеркалу, размазывая пар и кровь. И по ту сторону, жуткую и страшную, открылось лицо. Охотника. У Марка кружилась голова.

Мертвые, темные глаза, внутри которых горел огонь жажды, холодные, как сталь бритвы. На его щеке виднелся свежий порез, из которого стекала капля крови. Охотник осторожно слизнул ее кончиком языка и, посмотрев на Марка, засмеялся.

"Сволочь!" - Парень ударил кулаком в зеркало, ощутив холодный порез костяшек.

- Выйди ко мне и я удушу тебя! - Зеркало посыпалось в умывальник, погребя под собой смеющегося охотника, лицо которого уже успело смениться отражением Марка.

"Что происходит?!" - Он отшвырнул в сторону слепую раму с оставшимися осколками, как зубами челюсти. Охотника.

Марк выскочил из ванны, наполнив легкие прохладным воздухом и сел на пол. Порез руки кровоточил на полотенце, но он не чувствовал боли. Голова кружилась и Марк был зол. И эта злость желчью стучала в его висках. На себя, на охотника ... Быть жертвой он не хотел.

Глава 4

Ева допивала седьмую уже за эту ночь чашку крепкого черного кофе. Последний лист бумаги был на исходе. Фантазия тоже. Ева поставила жирную точку на исписанном мелким, скачущим от убегающий мыслей почерком листе бумаги, потом трансформировала ее в пятиугольную звезду, к которой секундой позже дорисовала стебелек с маленькими листочками.

Больше она не могла выдавить из себя ни слова. Девушка очень устала, спать хотелось безумно и глаза просто слипались под тяжестью сна, не смотря даже на переизбыток кофеина в организме. А может и благодаря этому… Кто его знает? Ева точно не знала.

Но догадывалась о том, что если умирать в городке будут с такой завидной периодичностью, как сейчас, и каждый раз ей будут поручать надгробную речь, то очень скоро ей придется прибегнуть к помощи анфетаминов. Впрочем, это конечно лучше, чем транквилизаторы.

Во всяком случае, от первых не теряешь контроль над собой, как от коки и тому подобной гадости. А потеря контроля для Евы была равносильна потери жизни. Да и думать об этом было еще рано, скорее всего не придется никогда. Потому что Ева чувствовала, что смерти скоро прекратятся. Сама не знала почему, она просто ощущала это.

Все смерти были связаны до безрассудности странной связью, которая видна была только Еве. Их можно было выстроить в логическую цепочку, которые так любила Ева. Томми, Лаян, Энн … Все они были тогда в маленькой темной комнате, со спертым от напряжения воздухом – и все они теперь мертвы. Все, за исключением одного – Марка.

И снова, как и много раз до этого, в голове промелькнула какая-то неясная мысль, от которой похолодели кончики пальцев, а горло стали сдавливать стальные когти судороги. Мысль, от которой на одно только мгновение серебряными молоточками в висках простучал страх. Но прошла секунда, и мысль испарилась, так и не обретя четких форм, не давшись Еве в руки, оставив после себя чувство опустошения.

Что-то в этой цепочке н складывалось. Что-то мешало. Чего-то не хватало… Страха?! Жалости?!.. Вчера, когда вездесущая миссис Макбрайд, как всегда первая сообщила эту новость о смерти Энн, девушка даже не удивилась. Она восприняла это как должное, как нечто само собой разумеющееся. Она просто устало кивнула головой и выдавила из себя нечто вроде того, что ей очень жаль и тому подобное. Хотя, чувство было такое, как и то, что было после смерти Томми.

Странное какое-то, похожее на свободу, что ли? Всесилие?

Ева достала из пачки длинную сигарету, щелкнула зажигалкой и сделала глубокую затяжку. Сигареты, между прочим, тоже были на исходе. Девушка медленно просмотрела все написанное ею за эти бессонные часы. Сделала несколько правок.

Про себя отметила, что имеет все-таки писательские способности. Врать она умеет. Но некролог вышел неплохим.

Ева слегка улыбнулась, вспомнив о том, как вчера мисс Макбрайд мило и чуть печально сказала:

“Ты ведь напишешь всю правду про Энни. Люди должны еще раз вспомнить, какой замечательной была эта девушка.”

Ева не могла ненавидеть Энни. Презирать – да, жалеть возможно.

Ведь кем была Энн? Заложницей общественного мнения. Нет, ее не считали дурой, да и таковой она не была. В ней видели просто разодетую куклу, с норовисным характером и привычной свитой. Она опускалась до их уровня, пока сама не стала считать себя таковой. Унылой и однообразной в своем шике...

III

VII

VIII

Когда Ева скрылась за дверью на кухне, Марк смог спокойно осмотреться. Дом был, конечно, богатым, как само здание, так и обстановка, но то, что творилось в гостинной, нельзя было сравнить даже с его конурой, в которой он давно уже жил сам.

Но Марка заинтересовала не искусная робота художника, а то, как висит эта картина. Непривыкшим взглядом, он заметил, что она держится чуть криво на своем месте.

Марк знал, что у Евы, такой скрытной, замкнутой девушки должно быть немало своих секретов, причем не только тех, что можно хранить в памяти, а еще и материальных, которые, справедливо полагал Марк, должны храниться в тайнике. Какое-то непостижимое убеждение существовало у людей, что надежней всего делать тайники в стенках, за картинами и это, как ни странно только облегчало работу взломщикам. Марк уже не сомневался, что найдет за запыленной рамой картины.

Он снял репродукцию, приставив ее к кровати, и посмотрел на сейф. Обычная маленькая черная дверца с кодовым замком. Глупо было надеяться, что она открыта, но Марк дернул за ручку. Ничего. Нужен код.

Марк опустил руки. Что же может быть кодом у Евы? Да все что угодно! День рождения ее матери, количество страниц ее любимой книги, размер ошейника любимой собаки. Четыре цифры. Десять тысяч комбинаций.

Когда Марк промышлял взламыванием замков – шкафчиков в школе, небольших простых сейфов в пустых квартирах, куда они совершали набеги со своим напарником. Но тогда было все довольно просто – если подобрать шифр не получалось, Марк просто взламывал дверь.

Похоже в этот раз он потерпел фиаско. Марк хотел было повесить картину обратно, как вдруг он словно ощутил чье-то присутствие у себя в голове. Словно чужие мысли забрались в его голову. За один миг Марк вдруг понял, что сможет открыть замок, что он знает код.

Он расслабился и дал чужим мыслям управлять им. Глаза закрылись и Марк поднес руку к ручке набора цифр. Кто-то или что-то толкало его на это. Пальцы сами исполняли чужие команды.

“Сначала – 5” – шептал мозг. 5 – исполняли пальцы. 2 – “Кто помогает мне?” – подумал Марк. 9. И …

Внизу раздался резкий звон. Словно из-под земли. Присутствие чужого Марк тут же перестал ощущать. Он словно очнулся.

“Черт, что это было? Чашка из-под кофе так не звенит. Надо убираться отсюда побыстрее!” Осталась еще одна цифра. Что-то промелькнуло перед тем, как голос в его голове исчез. И память извлекало это с трудом. Цифра, похожая на … 3. 5293.

Щелкнул замок и Марк сдержал улыбку. Добро пожаловать, мистер взломщик. Марк и не заметил, как у него вспотели пальцы. Внизу было тихо и это предвещало бурю. Если Ева застанет его сейчас… Но все равно, он хоть что-то узнает. Марк открыл дверцу. Внутри не было ровным счетом ничего, кроме небольшой коричневой книжечки в кожаном переплете.

“Дневник” – высветила луна золоченные буквы.

“Ну, конечно, же” – подумал Марк - “Она никому не доверяет свои мысли, кроме дневника. Здесь я должен найти ответы на свои вопросы. Но, я зашел слишком далеко, и не хочется сейчас все потерять, если сюда зайдет Ева. Преимущество в моих руках и нужно распорядиться им умело”

- Я еще вернусь за тобой. – сказал Марк дневнику, бегло взглянув на закладку – засушенную желтую розу, и положил его обратно.

Он захлопнул дверцу, услышав, как щелкнул замок, повесил на место картину и выскочил из комнаты.

Ева взглянула в зеркало и увидела то, на что и рассчитывала. Похоже, сам того не желая, ОН оправдывал все ее ожидания. Ева уже давно не питала иллюзий, что ее мысли – только ее и о них никто не знает. Потому что был ОН – Анри. И он знал. Не просто знал, а, казалось, что ОН знает, что Ева подумает в следующую секунду, будто сам вкладывает мысли в ее голову.

И, несмотря на то, что Ева ожидала ЕГО увидеть, ей все равно было немного не по себе. Она немного натянуто улыбнулась:

- А ты как думаешь? – Он оскалился. – Конечно, тут. Пока…

Тихий и спокойный, даже слишком, голос проник глубоко в подсознание и поднял оттуда волну тревоги. Ева подсознательно ощутила, что несет в себе это “пока”, и что-то слизкое зашевелилось в ее душе. Но она все же задала вопрос:

Глаза Анри оставались все такими же бездонно-спокойными, но он перестал улыбаться. Похоже было, что этот разговор должен был что-то решить. Может, поставить точку.

- Скоро – это когда? – тревога уже перелилась за край и кровью страха стучала в висках.

- Осталось только закончить одно маленькое дело. И меня здесь ничего не будет держать.

Еве это было больно слышать. “Неужели он меня бросит? И я снова останусь одна!” – словно серебряным молоточком по барабанным перепонкам.

Губи Анри раздвинулись в знакомой полуулыбке, а в глазах можно было заметить легкую иронию: он снова читал ее мысли.

Ева сжала кулаки. Она почему-то ужасно разозлилась на Анри.

- И сколько ты собираешься еще пробыть здесь? День? Два? – голос Евы дрожал и срывался.

- Долг? Неужели у тебя есть долги? Перед кем? – голос девушки немного дрожал, тон становился резче… казалось, что еще секунда, и он сорвется на крик.

- Да, как ни странно, у меня остался долг перед тобой. Твое тело помогло мне проникнуть в этот мир, по ту сторону зеркала. И настала пора мне приобрести свободу, а ты как считаешь?

- Свободу? Ты думаешь, что сможешь обойтись без меня? Что я тебе больше не нужна?

- Я не думаю, я – знаю, глупенькая Ева. Мне никто не нужен!

Ева даже не знала, что ответить. В голове вертелась одна, лишь одна фраза. И это был последний аргумент, который она могла сейчас найти.

- Но ведь мы же ОДНО ЦЕЛОЕ! Ты… ты же сам говорил!

Ева услышала то, что она больше всего боялась услышать, и то, к чему она больше всего готовилась. Она услышала громкий смех. В какой-то миг Ева даже испугалась, что Марк его услышит (кстати, не засиделся ли он сам в гостинной?). Смех затих, но в голове Анри все еще остались отголоски веселья.

- Глупенькая, наивная девчонка! Что же я еще тебе говорил?! Во что ты еще поверила, Ева?

- Возможно, только это и было правдой! – Анри оскалил зубы. – Я дал тебе силу! Я дал тебе больше чем ты мне. Но еще осталась еще маленький должок.

- Что-то вроде того, что ты мне дал небольшую фору, а теперь я должна играть по общим правилам? – Она метнула в зеркало такой взгляд, словно хотела насквозь его прожечь и проникнуть по ту сторону, к тому, кто сейчас делал ей очень больно. – Это то же самое, что и с Марком, правда? Ты делаешь пешки королевами, чтобы игра была интереснее. Тебе интересней!

- Способная ученица! Пытаешься вывести меня из равновесия? Думаешь прочитать мои мысли?

- А что их читать?! Ты же думаешь точно так же, как и мы. Или я не права.

- Попридержи свой язык, Ева. Не забывай, что я все еще опекаю тебя.

- А что же ты так обиделся? – Ехидно спросила девушка. – Что, сравнили тебя с человеком? Мерзкое ощущение? Тогда почему же ты играешь в человеческие игры.

- Заткнись! – рявкнул Анри и Ева отвернулась от зеркала. Ей нужен был перерыв. Девушка достала сигарету и нервно закурила ее. – Успокоилась? – спросил Анри и Ева выпустила струйку дыма в серебряную гладь.

- Ты превращаешься в неблагодарную истеричку. – поморщился Анри, но его голос был спокойным.

- Неблагодарную? Ах, прости, пожалуйста, я не просила тебя влазить в мою жизнь, как квартирный вор. Ты украл мое одиночество, которое было единственной отрадой моей жизни. Ты… принес в мою жизнь смерть… убийство.

- Убийство? – Анри хитро улыбнулся. – ошибаешься, я был лишь, курком, который высвободил в тебе энергию. Это ты убила ИХ ВСЕХ!

Еве вдруг показалось, что на нее обрушился потолок. Этого она не ждала. Эти мысли она не пускала даже на порог своего сознания.

Девушка вдруг подумала, что все в этом мире течет по спирали. Словно эта роль уже доставалась ей и не ей одновременно, словно она повторяет слова, которые говорили Анри до нее, словно круг сомкнулся на ней.

- Ты… лжешь. Невозможно. ЭТО НЕВОЗМОЖНО! – Ее душу посетил страх. Огромный, как паук, он сплел ее внутренности воедино, и она не могла даже вздохнуть. – ТЫ ВРЕШЬ! НЕ СМЕЙ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! – голос девушки уже переступил грань между громким голосом и криком.

У Анри ее истерика вызвала только отвращение.

- Ну, что ж поговорим позже, когда ты упокоишься.

- Да пошел ты к черту! – Ева схватила со стола маленькую чашечку для кофе и изо всех сил швырнула ее в зеркало. Послышался звон и на пол посыпались тысячи маленьких блестящих осколков.

“Уже второе” – сработал внутренний счетчик. - “Сейчас войдет Марк и как я ему это объясню? Что мне сказать?”

Несколько секунд мозг панически пытался придумать оправдание, пока не пришла спасительная мысль: “Что же я нервничаю! Это мой дом, и я не должна оправдываться. Просто житейская ситуация! Возьми себя в руки! Просто скажу … скажу, что выскользнуло с рук, когда хотела его поправить. Положу раму, с остатками стекла на пол, сделаю виновато-нервную улыбку.”

Ева сняласо стены то, что осталось от зеркала и положила на пол, уложив сверху несколько больших осколков. На стене остался, словно выделенный, прямоугольник, как пустое унылое напоминание о том, что здесь висело. Оторвав от стены взгляд, Ева резко обернулась на дверь, которую секундой раньше открыл Марк.

Ева немного виновато улыбнулась. Марк посмотрел на пол.

- Боже, что здесь произошло? – Он увидел осколки зеркала. – Что за странные привычки в этом доме? Это уже не первое…

- А, - протянула Ева, - ты уже заметил лужицу в гостинной. Что поделаешь, родовое проклятье! – Она мягко улыбнулась. – Мне показалось, что зеркало криво висело, я захотело его поправить и…

- В вашем доме порядок не очень любят. – Заметил Марк.

- Да нет, это только снизу. В моей комнате он идеальный.

- Я думаю… - протянул Марк и сцепил зубы. Он понял, что сказал глупость.

- Да у меня точно такая же история. – Как бы не заметив подозрения Евы, сказал Марк. – Пока еще жил с матерью, за порядком следила она, а теперь …

Он попытался перевести разговор в другое русло и Ева поддержала его.

- А где сейчас твои родители? – она тоже старалась увести мысли Марка подальше от этих осколков.

- Сейчас?! Хм, отец, наверное, окончательно спился и валяется сейчас в какой-нибудь вонючей сточной яме, где-то в Мексике. Я его лет с двенадцати не видел. Да я и не расстраиваюсь сильно. Приходил он всегда навеселе и дубасил меня, а частенько и мать. Ушел, когда пропил все деньги моего деда.

А мать – в психушке сейчас… И шансов у нее выйти от туда примерно столько же, сколько найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

Марк посмотрел под ноги, туда, где пол был усеян серебряными треугольниками и среди них он увидел то, чего быть там не должно было. Большой белый осколок фарфоровой чашки, одной из тех, что стояли тут же на столе.

- Печальная история. – уныло сказала Ева. Она даже не знала, как реагировать.

- Печальнее некуда. Вот только мне после этого всего не так уж и плохо. Живу сам, по своим канонам, и плевать мне на чужое мнение.

- Получается, ты у нас крутой парень? – улыбаясь, спросила Ева.

- Ага, получается. – Марк ответил на ее улыбку, успокоившись, когда его неловко брошенная фраза была забыта.

Ева повернулась спиной к Марку и стала наливать кипяток в чашки.

Уловив на себе взгляд обернувшийся Евы, Марк понял, что снова сказал глупость. Конечно, имен никто не называл, но это могла быть последняя капля, переполнившая чашу недоверия.

Еве оставалось только два пути. Снова разыграть непонимание и продолжить игру, что могло вызвать у Марка новое подозрение, которое могло стать решающим, или сразу раскрыть все карты, и посмотреть, чей козырь все-таки выше.

Девушка выбрала первый путь. Отчасти, от нерешительности из-за отсутствия поддержки Анри, отчасти, из-за усталости.

- Нет? А что между вами произошло? – Это единственная фраза, которая могла отвергнуть подозрения Марка.

Он внимательно посмотрел на Еву, но она, удивленно пожав плечами, отвернулась к столу, продолжая возиться с кофе. Марк успокоился и ответил:

- Она уехала. Мамочка увезла свою золотую пай-девочку подальше от плохого парня, который обязательно научит ее чему-нибудь гадкому. Хотя, эта малышка сама могла поучить кого-либо интересным вещам.

- Ну, тебе это еще рано знать. Ты ведь тоже папочкина дочка. Или все-таки хочешь, чтобы плохой парень научил тебя чему-то гадкому?

Ева рассмеялась. Она еще раз окинула его взглядом, словно стараясь опротестовать его высказывание, и стала насыпать сахар.

- Порезался? – спросила Ева, лишь кивнув головой на длинную полоску белого пластыря на кисти Марка, которую заметила секундой раньше.

Перед его глазами вновь появилось бледное лицо с бездонными, как черная дыра, глазами. Марк кивнул.

- Не обошлось без дружеской помощи. – Марк улыбнулся собственной иронии. Только ирония получилась какой-то горькой, а улыбка – натянутой.

- Отличные. – Марк почувствовал, что они уже пересекли границу и их разговор катился к … К чему, он не знал, видел только смутный образ в своей голове. Этот образ ассоциировался с опасностью и … страхом. Марк почувствовал, что ему необходимо уйти, иначе он проиграет. Он чувствовал, что сможет контролировать ситуацию, но только не сейчас, только не в этом доме.

Ева победоносно улыбнулась, но когда она повернулась к Марку, улыбка была завешена выражением разочарования.

- В следующий раз. – Марк быстро кинул фразу и так же быстро вышел из кухни. Сразу же послышался хлопок входной двери.

Девушка присела на край стула, вытащила из пачки сигарету, потом положила ее обратно, а пачку одним броском зашвырнула в мусорную корзину. Пора завязывать!

Она просидела на кухне еще минут двадцать. Выпила обе чашки кофе (слава Богу, не додумалась насыпать Марку крысиного яда!), но легче не стало. Девушка чувствовала себя разбитой, уставшей, полностью опустошенной. Казалось, будто Марк высосал из нее всю энергию. Да, странное общение у них вышло. Впрочем, мало отличается от предыдущих.

Ева чувствовала себя на краю пропасти, у самого обрыва. Отчаянье заполонило ее душу и на ум пришло лишь одно спасение – горячая ванна. Подобную роскошь девушка позволяла себе крайне редко, так как у нее были проблемы с сердцем с самого рождения и Ева оставляла ее на самый крайний случай, именно такой, как в этот вечер.

Девушка медленно, словно в гипнотическом трансе скинула с себя одежду и медленно погрузилась в горячую ароматную воду. Она закрыла глаза и откинула голову. Пенистая, упругая вода душно приняла девушку в свои объятья. В нос ударил запах жасмина.

Ева подумала, что именно это состояние и называется эйфорией… экстазом … нирваной. Она тихонько плыла на черных волнах спокойствия. Было так хорошо. Так, как тогда, за мгновения до звонка Энн, предвещающего весь этот кошмар, звук перемен. Теперь жизнь Евы делилась для ее самой на два периода: до и после. Что лучше? Ева положила на весы две жизни, пытаясь выяснить, что же ей больше по душе.

Вдруг ее мысли замерли. Прервались. Вернее, их что-то прервало. Запах. Сквозь чуть терпкий аромат жасмина пробивался другой. Резкий, специфический. Такой, который висел в старой мастерской отца Томми, куда они с отцом отвозили ее корвет на ремонт. Запах ржавчины.

Ева открыла глаза и обвела ванну глазами. Источник запаха обнаружился сразу. В воде, на противоположной стороне большой овальной ванны образовалось небольшое темно-красное пятно, которое быстро расплывалось по поверхности воды, окрашивая ее сначала в светло-розовый свет, который потом становился все темнее и насыщеннее.

Ева сразу же определила что это за вещество, но не могла понять откуда оно просачивается. Кровь просто возникала из ничего, из воздуха. Девушка подтянула ноги к груди, вжалась в холодную стенку ванны и стала наблюдать, как кровь вытесняет воду, заменяя собой.

Неожиданно, какой-то странный импульс заставил девушку отвести взгляд от этого пятна и заставил поднять глаза. То, что она увидела… Ева была уверенна, что еще секунду назад там ничего не было, а теперь место, куда был направлен несколько удивленный взгляд девушки, занимало большое зеркало. Оно висело даже не на стене, а парило в воздухе, мрачно сверкая серебряной пленкой. Зеркало было настолько большое, что в нем отражался Анри (вернее он просто стоял там, по ту сторону) во весь рост. Его худые ноги, одетые в узкие синие джинсы, упирались в невидимую подножку где-то на той стороне.

Ева все еще чувствовала в горле обиду на своего… союзника. В этот момент ее почему-то абсолютно не смущала своя обнаженность.

А тем временем вода в ванне превратилась в густую, липкую, темно-багровую жидкость, запах которой уже заглушал все остальные. Еве даже казалось, что она ощущает во рту этот солоноватый привкус, а руки и ноги сковывают стальные оковы. Она не могла пошевелиться.

Анри улыбался, как всегда немного высокомерно и очень спокойно. Ева тут же улыбнулась в ответ, подражая его манере.

- Что ты тут делаешь? – Повторила Ева и Анри безнадежно вздохнул, по-видимому, решив, что ответить придется.

Выражение глаз Евы и тот тон, которым она говорила выдавал остатки обиды в ее душе:

- Вообще-то, я не одета, если ты еще не заметил.

Анри расхохотался. Чистым, заразительным смехом.

- Нет, прости, я ошибся в тебе! Ты не только кажешься наивной, ты такой и есть! Неужели ты думаешь, что мне нужно твое разрежение, а тем более приглашение?!

“Нет, конечно я так не думаю” – машинально мысленно ответила Ева, но вслух так ничего и не сказала. Повисло молчание.

Зло сверкнули глаза девушки в полутемном помещении, затуманенном водяным паром.

- Да ты что, издеваешься надо мной? – Ева попыталась пошевелиться, но ей это не удалось. Анри не передалась зарождающаяся в ее голове агрессия. Он оставался холоден.

“Может, действительно спросить? А если я получу ответ?”

Неожиданно, Анри оказался непосредственно рядом с девушкой. Он сидел на краю ванны и лицо его было серьезным. Ева подняла глаза туда, где только что была его стеклянная обитель. Она не заметила момента разрыва прозрачной пленки между мирами. По зеркальной глади расплывались круги, словно по воде, в которую бросили камень. Постепенно зеркало стало терять свои четкие очертания. Волны исчезали в пустоте. Поверхность стала превращаться в туман, такой же, как и водяной пар, стоящий в комнате, и скоро полностью в нем растворилась.

Ева медленно перевела взгляд на Анри. Сейчас он был так реален, как никогда. Она никогда еще не видела его по эту сторону. Казалось, что стоит только протянуть руку. Дотронуться. Именно этого и хотелось сейчас Еве. Но она этого не делала. Не могла.

Анри улыбнулся, почувствовав ее желание. Он медленно опустил палец в темную, уже почти черную вязкую жидкость, так, словно он пробовал температуру воды. Потом Анри поднес руку к глазам и медленно провел языком вдоль пальца, слизывая с него свежую кровь. Он улыбнулся.

- Ты хочешь знать, что происходит? Это – ритуал, Ева. Обряд очищения.

Анри немного наклонился к Еве, от чего темная прядь волос упала на его лицо, будто шрамом разделяя его от висков до самого подбородка. И, понизив голос, ответил:

- От грязи, Ева! От ненависти, эмоций и страха. От неуверенности! Когда воину предстоит бой, он должен быть чист. И душой и телом. Его ничего не должно волновать. Только цель, как свет в конце тоннеля. И идя по нему, он не должен оглядываться, и не обращать внимания ни на что. Это очень древний ритуал.

В глазах Евы читался ничем не прикрытый интерес.

- Древнее! – ответил Анри, словно откуда-то издалека, внутри самого себя. – Из того мира, где существует этот самый обряд.

- Нет, мне. Финальная схватка. А ты… ты мне поможешь.

- Так тебе будет нужна моя помощь? – девушка внимательно вглядывалась в лицо собеседника, пытаясь найти хоть тень каких-либо эмоций, но ей это не удавалось.

- Молчи! – Анри прервал ее, поднеся палец, на котором еще оставались следы крови к губам девушки. – Молчи Ева. Я этого не говорил.

От этого прикосновения, ледяного, словно кусок арктического льда, девушке на секунду стало безумно холодно. Этот холод отозвался дрожью в каждой клеточке тела, а потом медленно стал превращаться в безумный жар.

Перехватило дыхание, воздух стал похожим на кисель. Веки Евы стали потихоньку закрываться.

- Не надо, не закрывай глаза! Смотри на меня. Смотри и слушай слова, не пытаясь понять смысл. Просто ощущай и впитывай в себя.

Ева невольно подчинилась этому тихому приказу. Анри медленно провел пальцем по губам девушки, потом не спеша перешел на щеку. Ева с ужасом ощущала это обжигающе-ледяное прикосновение на своем лице, шее. Она смотрела в черные бездонные глаза, тонула в обоих омутах, и не видела дна. Ева все глубже и глубже погружалась в их МРАК…

Из далека, снаружи, до нее доносились слова. Она не пыталась понять их смысл, как и велел Анри, но даже если бы и захотела, то ничего бы не вышло. Этот язык и отдаленно не напоминал ни один из тех, которые доводилось слышать Еве. В этом языке не было ничего от языков этого мира. Он был другим. Чужим.

Слова медленно сливались в один ритм, трудно было уже отличить одно от другого, ритм создавал мелодию, которая порождала странную музыку, но вскоре и она растворилась в воздухе превратясь в неразборчивый шум, отдаленно напоминающий рокот океанского прибоя, который Ева так любила.

Внезапно, ей показалось, что объятия воды стали более крепкими и скорее напоминали грубые чугунные оковы. Ева попыталась пошевелиться. Но тело не слушалось ее

Погас свет. Воздух исчез. Ева попыталась закричать. Напрасно… невидимые волны несли ее куда-то далеко, на дно бездонных глаз, в холодную глубину склепа, куда ей совсем не хотелось.

Девушка открыла глаза и увидела мозаичный узор потолка сквозь зеленоватый слой воды. Она впала в отчаяние, вцепилась руками в бортики ванны и одним рывком выкинула свое тело из-под воды. Прошло несколько секунд, пока Ева лихорадочно хватала тяжелый влажный воздух ртом, будто опасаясь, что его может не хватить. Дыхание перешло на более ровный ритм, почти спокойный.

Ева обернулась: ни зеркала, ни Анри. “Неужели сон?” – Ева усмехнулась. – “Да нет уж, вряд ли!” За последние несколько дней у нее были все шансы отправиться на тот свет, но тем не менее обошлось. А для чего? Для того чтобы сейчас утонуть в собственной ванне, убаюканной гипнозом Анри?

Ева выбралась из ванны, вода которой была нормального цвета, обернулась большим махровым полотенцем и подошла к зеркалу над умывальником, оставляя на полу большие мокрые следы. Она стерла пленку пара со стекла и то, что она увидела не вызвало у нее особого удивления. Начиная со щеки, через все лицо тянулся тонкий кровавый след. Он тонул где-то на шее. Это были следы ЕГО пальцев.

На какой-то миг Ева снова ощутила это ледяное прикосновение и вздрогнула. Безумно приятное ощущение. Она закрыла глаза, приготовилась встретить новую волну наслаждения, но результат ее разочаровал. Ощущение не вернулось.

“Ну и черт с ним! Пойду спать. Завтра предстоит что-то важное! От меня многое будет зависеть. Клянусь … собой, все будет зависеть только от меня!”

Марк уже, наверное, минут двадцать неподвижно стоял под окном Евы. Он ждал. Ждал, пока в окне потухнет свет. Но он все не гас, и парень уже начинал замерзать. Хоть было и начало лета, ночи все еще были прохладные, а тонкая джинсовка Марка мало его грела. Но может, он дрожал и от нетерпения, или от того и другого вместе. Волноваться было сему: ему предстояло залезть в чужой дом, открыть чужой сейф, выкрасть чужую вещь. В общем, предстояло нарушить закон.

Конечно, особого уважения к этому обязательному атрибуту цивилизации Марк не испытывал и нередко его нарушал. Но все же он немного нервничал, когда заранее готовился к нему. Хотя… какого черта!

Марк скинул с себя эту дурацкую нерешительность. Эта девчонка явно замешена во всем этот дерьме по уши и вытаскивать он ее не собирался. А то, что он сам может скоро захлебнуться, Марку нравилось намного меньше. Нужно было узнать, что написано в ее дневнике. Если она такая скрытная, как кажется, то в нем будут все ответы на его вопросы.

Марк очередной раз поднял глаза вверх и с радостью заметил, что свет потух.

“Ну наконец-то, а я уж подумал, что девчонку мучает бессонница!” Марк дал Еве еще пятнадцать, чтобы заснуть. Потом подошел поближе к окну. Он пересек маленькую лужайку, остановившись перед фасадом дома. Здесь вдоль фундамента росли кустарники ухоженного самшита.

Марк осмотрел фасад, пытаясь найти хоть какой-нибудь путь наверх. Долго искать не пришлось. Самый короткий, простой и безопасный. Чуть выше уровня поднятой руки и до самой крыши тянулась металлическая пожарная лестница, которая проходила недалеко от распахнутого окна.

“Ну, что ж, кто не спрятался – я не виноват!” – Марк зло ухмыльнулся. Он подошел к лестнице протянув к ней руки. Не хватало несколько сантиметров. Марк стал на куст самшита, упершись во что-то мягкое. Он потянулся и… ноги потеряли опору. Она выскользнула и Марк, потеряв равновесие, глухо грохнулся на землю. Он чертыхнулся, поднимаясь на колени. Плечо отдавало тупой болью.

Марк поднялся на ноги, снова подойдя к фасаду. Он склонился над кустом, всматриваясь в него. Сначала он разглядел какой-то толстый провод, обрубком торчавший из самшита. Марк потянул его и он оказался … Парень еле сдержал приступ тошноты. Он откинул дохлую кошку за хвост в сторону и схватился за горло, судорожно глотая воздух. Кто-то перегрыз огромному коту горло, захватив половину морды. Белый тусклый череп проглядывался в тех местах где раньше была шкура.

“Чертов дом!” – зашипел Марк и снова стал протягивать руки к лестнице. На сей раз он внимательно смотрел под ноги. Оттолкнувшись от земли, Марк повис на руках. Лестница тихонько скрипнула, но не нарушила идиллии ночи. Парень стал подыматься по ступенькам. Остановившись у окна, он замер, прислушиваясь. Все тихо.

Марк стал осторожно перебираться с лестницы на подоконник. Особого труда это у него не составляло, главное было – создавать минимум шума. Еще секунда и он был уже в доме. Марк медленно осмотрел комнату. Ева спала, раскидав рыжие локоны по красной шелковой подушке. Тонкая простыня сползла с ее плеча, обнажив молочно-белую, почти прозрачную в свете луны кожу.

Марк подошел поближе. Внезапно его охватило безумное желание забыть обо всем этом кошмаре, о цели своего прихода, об опасности. Просто дотронуться до ее плеча, почувствовать губами пульс на ее шее… Боже, как он хотел ее. Желание возрастало с каждой секундой. Он безумно желал ее, но еще… еще он хотел выжить. Эта мысль холодной водой пронеслась в его голове.

Ева тихонько застонала во сне и повернулась на спину. Простыня уже почти сползла все больше обнажая тело девушки. Марк отвернулся. Больше этого зрелища он выдержать не мог. “Черт! Надо представить что-то жуткое и отвратительное… Труп Томми… Вот! В самый раз!”

Марк стал восстанавливать в памяти все подробности мастерской, где они нашли тело. Возбуждение потихоньку уходило, оставляя лишь чувство презрение к себе. Марк наконец-то вспомнил цель своего визита.

Он подошел к картине и аккуратно снял ее, поставил на пол. Набрал знакомый код. Послышался тихий щелчок. Марк опасливо обернулся. Нет, Ева спала достаточно крепко и это ее не разбудило. Марк осторожно приоткрыл дверцу и вытащил дневник. Вот ты и попалась, маленькая Ева!

Марк закрыл дверцу, повесил на место картину, а тетрадь положил во внутренний карман куртки. Он еще раз обернулся на спящую Еву. Если бы не такая ситуация, она вполне могла бы заменить Энни в его постели…

Что за глупые мысли. Марк решил больше не оборачиваться. Он быстро взобрался на подоконник, спустился вниз по лестнице и, ловко перепрыгнув через ограду, направился к темно-зеленому бьюику, стоящему в метрах двадцати у дома за поворотом. Машина была не его. Но Марк решил, что для такого дела, как в этот вечер понадобиться нечто быстрее, чем две ноги. Именно с этой целью он и отдолжил у Била, своего приятеля, бармена из “Флибустьера”, машину, сказав, что хочет покатать девчонок. Билла эта причину устроила, особенно после того, когда Марк пообещал заехать к нему после работы и поделиться одной из них.

Собственной машины у Марка не было. Совсем недавно он сказал Энн, что от них слишком много шума, но это было только отчасти правдой. Марку нравились вещи, которые имели свою историю, быть может загадку. Если уж бритва, то обязательно старая, с открытым лезвием, которое очень легко скользит по горлу. Если уж машина, то антикварная, видавшая на одно поколение, несущая в себе мощную энергетику. Подобное Марку было не по карману.

Он забрался в уютный салон бьюика и позволил себе расслабиться. К нему снова возвращались обычный цинизм и хладнокровие. Там, в спальне Евы с ним произошло что-то странное, он превратился в совсем другого человека, глядя на эту спокойно и безмятежно спящую девушку. Такую красивую и … беззащитную. Марк почти почувствовал себя полнейшим гадом и негодяем. Наверно, это был момент пробуждения в нем второй, доселе спящей половины его души.

Марк не ждал этого пробуждения и ему пришлось сразу же огреть эту частичку чем-то тяжелым. Теперь он окончательно взял контроль над своими эмоциями. Заткнув подальше другое “я”, он достал из внутреннего кармана коричневую тетрадь. На какую-то долю секунды ему показалось, что кожаная поверхность отозвалась на прикосновение и обожгла пальцы. Марк встряхнул головой и наваждение прошло.

Опасливо проведя ладонью по обложке, он открыл дневник. На том месте, где была закладка. Марк окинул взглядом чуть пожелтевшие листки, исписанные мелким, скорее мужским почерком. Он еще не успел прочитать ни слова, но кончики пальцев почему-то похолодели, по спине пробежали мурашки. В голове возникла трусливая мысль: “А может не стоит читать? Просто положить дневник на место?! И забыть!” – это был голос другого Марка, того что проснулся в комнате Евы, которого не удалось задушить окончательно.

И оба Марка презирали друг друга. Парень повернул зеркальце в свою сторону и посмотрел в глаза своему светлому “я”.

- Эй ты, дерьмо собачье! Не смей срывать МОИ планы! Не смей делать МЕНЯ слабым! Не смей!

Потом Марк опустил глаза на колени, где лежал раскрытый дневник и пробежал строки глазами. Нет начала. Он пролистал несколько страниц назад и остановился, ошеломленный. Поверх исписанного синей ручкой мелким почерком Евы листа, словно вырезанные из красного дерева выделялись другие буквы. Почерк был не ее. Слова были вжаты в бумагу, словно кто-то старался срастить красные чернила (или …) со строками дневника. Марк разобрал строки:

Одна лишь гладь. Чистая и тонкая, хрустальная, как сон. Или дыхание зеркала. Она преследует меня и дышит в спину. Я всегда чувствую на спине ее взгляд.

Не верю ... Ни себе, ни своему отражению, тебе, ни своему перевоплощению в волка. Все это три разные грани. Как треугольник. Каждый связан с соседом, но сойтись в одной точке не могут. Иначе будет коллапс. И все потеряют все. Или обретут вечность.

Волк подчиняется мне, но так ли это? Я уже не верю. А какая твоя роль? Ты породила нас? Нет? Мы часть тебя? Или ты всего лишь звено?

Я снова потерялся в вечности. И лишь неудержимая страсть к убийству волка, как нить Ариадны. Мы - одно целое? Но это невозможно! Я часть тебя? Возможно ... уже отделившаяся ...

Я стаю самостоятельным. Я уже чувствую это! Необходимо лишь заменить ту пустоту, что останется после моего ухода. В твоей душе, ЕВА!

Я могу убить тебя! Но могу погибнуть сам. Я могу снова соединиться с тобой, но трепещущую трещину уже не заделать. И как же коллапс?

Я могу заполнить пустоту. Я могу научить тебя ... Взять всего лишь частичку ...

Любить насилие? Ты любила его еще до меня, иначе я бы не появился. Волк - это твоя энергия, что случайно получила выход, подхваченная ветром, как осенний листок.

Почему ты? Посмотри на свою руку. Линии судьбы легли так, переплетаясь, как змеи, тянущиеся к твоим венам. Дело даже не в тебе или во мне ...

Я ведь просто узник. Ангел с обрезанными крыльями. И мне тяжело дышать. Я еще не умею дышать на полную грудь. Но ты меня научишь ... Очень скоро ...

И внизу, словно другим, неразборчивым почерком, почти как одно слово, не отрывая руки, подпись:

В глазах Марка плясал огонек страха … и ненависти. И еще понимания. Кажется, впервые за несколько дней он начал разбираться в происходящем. “А Томми улыбался…” – да, улыбался. Половина лица Томми, та, непонимающая, что происходит.

Марк вдохнул в себя холодный воздух, но легче не стало. Перед его глазами стояло лицо. И ЕГО глаза. Хищника. Ни ненависти, ни страха. Безразличие. К твоей участи. Как это существо могло быть связано с Евой?

Марк пролистал несколько страниц вперед, потом почти весь дневник и снова встретил на листах кроваво-красный почерк:

Искусство - умереть красиво? А что насчет убийства?

Я стучу в эту проклятую гладь руками, хотя знаю, что это напрасно. Все зря. Я вынужден смотреть. Не могу закрыть глаза. И вижу лица. Сотни. Тысячи ... Как одно лицо. Все слилось в водоворот и я в самой его воронке.

В меня втекают все ваши мысли, переживания, страхи ... взгляды в зеркало ... размышления ...

Я затыкаю уши ... я не хочу слышать ... Но не могу не слышать ... Не могу остановить воду ... водопад ...

"Черт, ну я и выгляжу после вчерашнего" ... Голоса, голоса, голоса... Я оборачиваюсь и никого не вижу, лишь дрожащие звуки... "Улыбнись, незнакомец" ... "Как же я ненавижу тебя" ... "Немного косметики и видно не будет" ... "Он просто упадет, когда увидит" ... "Ресница на глазу" ... "Симпатяга" ... "Урод" ...

Я поднимаю голову и смотрю из-под лба ... Я начинаю ненавидеть ... Руки отрываются от ушей и тянутся к Единому Лицу. Но натыкаются на стекло ...

И тогда я начинаю звереть ... Я стучу в хрустальную гладь, ломлюсь в ваш мир. Луч, что ищет выход ... И когда находит ...

Черт! Да я плевать хотел на всех людей. Все, что я хочу - это лишь видеть в зеркале темные глаза - свои ...

Марк со злостью захлопнул тетрадь. Его глаза сверкали ненавистью: “Плевать? Ну что ж тебе придется обратить внимание на одного из них! Людей! Посмотрим, чем еще обладает волк, кроме жажды убивать! Умеет ли он скулить!”

Марк повернул ключ в замке зажигания. Мотор тихо заурчал. Марку предстояла бессонная ночь. В отличии от Евы. В отличии от Анри.

Глава 5

Ева буквально на ощупь добралась до входной двери, чуть не переломав на лестнице ноги. Она поставила два огромных пакета с продуктами, из-за которых все двадцать метров от калитки до двери дома она ничего не видела, на порог и стала искать в сумочке ключи, которые постоянно терялись. Сегодня утром она заглянула в холодильник и не обнаружила там ничего съестного, кроме банки консервированной кукурузы и пачки замороженной спаржи, и пришла к выводу, что если так и будет продолжаться, то скоро она просто умрет с голода.

Раньше Ева не сталкивалась с подобной проблемой, так как домработница приходила через день и приносила свежие продукты, убирала, стирала. Но это было, когда родители были дома, а когда они уехали, Ева постаралась уменьшить время своего общения с этой старой девой до минимума. Между девушкой и домработницей были напряженные отношения. Ева позвонила и попросила приходить всего раз в неделю.

Ходить по магазинам Ева не любила, но домработница должна была прийти только послезавтра, и девушка была вынуждена пойти на жертвы. Теперь, когда она выкладывала покупки на большой кухонный стол, она совсем не жалела об этом. Не сколько из-за еды, сколько из-за того, что она купила все ингредиенты для любимого мартини с водкой. Ева достала из пакета бутылку вермута и две водки. Готовить коктейль она предпочитала сама.

Вслед за бутылками свет увидели блок дорогих кубинских сигар, которые так любил ее отец, и которые она таскала частенько из его дипломата.

Все-таки избавиться от этой вредной привычки оказалось не так и легко. Ева грустно улыбнулась, и стала быстро размещать покупки в холодильнике. Скоро на столе не осталось ничего, кроме водки, вермута и банки оливок.

“Так… посмотрим, смочить бокал вермутом … вылить … налить водки … и никакого лимона … многие делают с ним, Ева, но это просто пижоны, они сами кривится от того, что получилось. Добавляй только оливки!” – Ева помнила, как ее учил один из лучших друзей отца, Робин Стоун, и она всегда делала точно так, как он говорил. И мартини был ее коронным коктейлем. В последний раз она видела Робина лет пять назад, когда тот еще имел какие-то дела с ее отцом.

Еве почему-то подумалось, что он был, по сути, вторым настоящим мужчиной в ее жизни, после ее отца, и, быть может, ее первой еще не осознанной любовью. Этот человек открыл ей глаза, научил всему тому, что помогало выжить в этом мире. Было время, когда Ева целые дни проводила с Робином, отец оставлял ее на попеченье на целое лето и Стоуну, казалось, это даже нравилось.

Однажды она жила целую неделю в его чикагской квартире, когда отец взял ее с собой на конференцию. И Робин навсегда остался в ее памяти сидящим в плетеном кресле на балконе с сигарой в зубах и легкой улыбкой на губах. Он что-то рассказывает ей, опершейся о бордюр, за которым открывается вид на город. Если и существовал для нее принц на белом коне, то это был он.

Когда Робин исчез, она злилась, но теперь была благодарна. Хотя бы за этот мартини. Она допила бокал, который огненным взрывом разорвался в ее желудке и вскружил голову. Еве понравилось это ощущение и она повторила. Бокал показался намного длиннее, чем первый и она, удобно разложившись в кресле, расслабилась.

Но ее все же не оставляло какое-то ощущение, что она о чем-то забыла. О чем-то для нее серьезным и очень важным. С этими утренними хлопотами у нее вылетело что-то из головы.

Ева завертелась в кресле. Назойливая мысль не давала ей расслабиться полностью. Она взяла сигару и зажгла спичку. Ева так и застыла с ней в руке. Она вдруг вспомнила. О том, чего она не забывала вот уже года два. Никогда. Спичка обожгла пальцы Евы. Дневник!

Ну конечно! Это же была часть утреннего ритуала. Как горячий крепкий кофе и душ. Просто чувство голода и утренние покупки выбили ее из колеи.

Но, часом раньше, часом позже… Ева взяла остаток мартини, сигару, пакет с гамбургером и пошла наверх. Разместив все это на журнальном столике, Ева направилась к сейфу. Перед тем как снять картину ей показалось, что она висит очень уж криво, и на какой-то миг в сердце впилась тоненькая иголочка “что-то не так!”, но она не придала этому значение. Пока.

Ева сняла картину и набрала код. Раздался щелчок и она открыла дверцу. Сначала девушка даже не поняла почему в комнате стало так душно, а к горлу противный подступил ком.

Дневник исчез! Ева в панике закрыла глаза. “О, Боже, сделай так, чтобы я ошибалась! Сделай чудо, и я поверю в твое существование!”

Когда она открыла глаза, все осталось как прежде. Ева дотронулась пальцами дна сейфа, еще не веря своим глазам. Исчезновение дневника для нее было подобно удару в спину. Словно кто-то воткнул кинжал ей в сердце и провернул несколько раз, причиняя невероятную боль. Все ее мысли, слова, поступки. Первые шаги взрослой жизни. Все ее печали и радости. Ее душа.

Еве даже жутко было думать что об этом может узнать кто-то чужой. Она со злостью хлопнула дверцей сейфа и даже не повесила картину на место. Диван принял ее обессиленное тело. Реальность происходящего стучала в мозгу по огромной наковальне.

Ева попыталась взять себя в руки. Надо было оставить все эмоции за гранью сознания, как учил ее Анри и все обдумать. Кто мог это сделать? Сомнений не было. Это был Марк. Вчера, когда она была на кухне или… что еще хуже, когда она спала. Еву вздрогнула от этой мысли. У нее дрожали руки. Еве показалось, что она сейчас взорвется от негодования, злости и страха.

Она взяла с полки несколько таблеток успокаивающего, положила их в рот и запила остатками мартини. Они подействовали незамедлительно. Еву просто вдавило в подушку от смеси лекарств и алкоголя. Хоть было еще около часа дня. Она попыталась противиться, но какой-то тихий и давно забытый голос шептал ей на ухо: “Спи, Ева. Отдыхай. Тебе понадобятся сегодня еще силы.” Этот голос принадлежал ее внутреннему “я”, ее ангелу-хранителю, который не говорил с ней с того момента, когда просил ее не входить в красную палатку. Он даже чем-то напоминал голос Робина, тихий и спокойный. Даже убаюкивающий.

Ева противилась. Ей нужно было решить вопрос с дневником, но веки уже не открывались. Ева заснула и спала до заката. До того времени, когда ее разбудила дикая боль.

Два силуэта слились в один, четко очерченный лучами садящегося солнца. На холме лежал Марк. Он держал в руках ружье с оптическим прицелом, которое осталось от отца, и прижимался к нему всем телом, словно стараясь согреть.

Казалось, что Марк даже не дышал. Он смотрел в окуляр, затаив дыхание. Прямо перед Марком раскинулось городское кладбище, уходящее раскрытой ладонью в равнину перед горой. Холм как раз нависал над ним и парню было видно все.

"Он не уйдет!" - подумал Марк и улыбнулся, разрушив иллюзию статуи.

Он больше не чувствовал себя жертвой и новая роль больше была ему по душе.

Прицел выхватил из кладбищенского пейзажа только круглый кусок, ограненный рамками, в центре которого серела свежая могила Энни. Мрачное зрелище.

Марк не хотел бы оказаться в ее положении. Трудно поверить, что еще неделю назад он спал с ней, а сегодня ... Нет, ему не было жалко Энни. Он ни к кому никогда не привязывался ...

Б-р-р-р. Марку представилось Энни, лежащая в гробу. Бледная и ужасная.

"Нет! Лучше уж думать о чем-то другом ... Более хорошем ... "

О чем? Например, как он выпустит кишки из брюха этого волка. Жалко, конечно, что он не сможет перерезать ему глотку дедушкиной бритвой, что лежала сейчас в кармане его джинсы, слегка давя на бедро. Так, на всякий случай ...

Такой, например, как около года назад, когда Марк отрезал ухо одному слишком приставучему посетителю местного бара ...

Парень отвлекся, вспоминая, и вовремя почувствовал, что начал терять бдительность. Мысли стали уводить его куда-то в небо, отвлекая от главного.

Марк встряхнул головой и снова прилип к окуляру, разглядывая надгробие Энни. Под ним, около полусгнивших букетов лилий и гладиолусов, лежала маленькая книжечка в твердом переплете. Дальность прицела не позволяла рассмотреть надпись на ней, но Марк знал, что там написано ...

Рядом с типографским словом "Дневник", аккуратным, даже аристократическим, тускнела более свежая надпись, сделанная Марком около двух часов назад. Это был запах приманки ...

"Приди и возьми меня" - Марк написал это свежей кровью курицы.

Запах привлечет охотника ... А дальше ... Палец судорожно впился в курок ... Дальше все будет так, как он задумал ...

Марк снова впал в оцепенение, чувствуя, как охладевшая уже земля высасывает из него тепло.

Прошло еще минут пятнадцать. Солнце все так же неуклонно садилось, выращивая тени немыслимых размеров.

Вдруг Марк заметил какое-то движение. Он повернул ствол оружия левее и заметил черную крадущуюся тень, которая бесшумно пробиралась меж надгробиями.

Вот он - момент истины. Марк весь напрягся. Он сжал скулы и отдал зубам все напряжение. Руки должны быть спокойными. Марк медленно оторвал палец от курка и освободил правую руку. Он старался даже не дышать, хотя до зверя было метров сто – сто пятьдесят и тот не мог ничего услышать.

Но волк чувствовал опасность. Марк видел это в его движениях. Медленных, осторожных. Зверь пригнул голову и тело почти к самой земле и крался к могиле Энни. Его ноздри раздувались, пробуя на вкус воздух, но запаха западни не было. И волк продолжал подкрадываться.

Свободной рукой Марк медленно провел по ружью, нащупал предохранитель и, не отрывая глаз от окуляра, надавил пальцем. Рычаг тихо щелкнул.

Марк замер. Ему показалось, что этот звук мог услышать любой, не то что волк, но зверь продолжал движение между надгробий, лишь на мгновение остановившись, прислушиваясь.

Марк чувствовал, как пот заливает его лоб, брови и ест глаза, но он не мог позволить себе моргнуть. Тяжело дышалось, хотя было уже прохладно.

Он вернул палец, уже мокрый от нетерпения, обратно к ждавшему его курку и еще сильнее прижался к ружью.

"Вот теперь мы посмотрим, что ты за охотник!" - подумал Марк, обращаясь не то к себе, не то к волку, но не смог выдавить улыбку.

Он ждал, пока зверь выйдет еще раз на открытую площадку.

А волк как бы специально укрывался за серыми, вернее уже черными, надгробиями. Вот виден только его опущенный хвост, вот - часть ноги, но целиком он не показывался.

До могилы Энни оставалось не более двух метров. Зверь замер у последнего надгробия, словно решаясь, покинуть ли ему это укрытие. Марк сдавил челюсти изо всех сил, стараясь не дрожать. Зубы ответили болью.

Вот показался кончик носа, пробующий вкус воздуха. Волк почувствовал кровь, но не решался подойти поближе.

Показалась его нога - сильная и мускулистая. Потом вторая. И вот уже волк полностью представил свой силуэт заходящему солнцу.

Дрожь Марка улеглась. Теперь его главной целью было сдвинуть с места влажный палец. Как огромный камень.

Волк подошел к могиле и склонился над дневником, нюхая его. Прочитал надпись ...

В то же мгновение плече Марка отозвалось острой болью. Мир разнесся на куски оглушающим взрывом.

Волк пригнулся мгновением ранее и это спасло ему жизнь. Пуля снесла большой кусок шкуры с черепа, оторвав почти полностью левое ухо, пролетел дальше и взрыхлила землю могилы Энн.

Она сбила зверя на землю и он покатился, окрашивая траву в красный цвет...

III

Ева, спящая в своей постели, в кварталах десяти от кладбища, пронзительно закричала. Ее поразила страшная вспышка боли в голове. Взрыв. Он залил весь мозг и глаза на мгновение ослепли.

Девушка вскочила и, не переставая кричать, сжала свою голову обоими ладонями, стараясь поставить ее на место. И чуть не потеряла сознание.

Неимоверным усилием воли она заставила себя замолчать. Ева сжала челюсти, не давая воздуху вырваться наружу. Глаза застелила красная пелена.

Ева уперлась об столик, стараясь удержать равновесие. Голову просто заливала волна боли.

"Помоги мне ..." - стучал кровью в ее висках знакомый голос.

Девушка почувствовала, как из ее носа потекла густая жидкость. Ева стерла ее рукой и, собравши ладонь в фокус зрения, она увидела темно-красную кровь.

Еве показалось, что боль немного отступила. Во всяком случае в ней нашлись силы для эгоизма и обиды на Анри за вчерашнее.

“Помочь? Черта с два! Ты ведь сомневался, что я могу отказать?” – Ева попыталась выдавить из себя улыбку и это дорого ей обошлось. От самой челюсти к правому виску прошла волна боли, еще более сильной. Словно кто-то прижег паяльником оголенный нерв. Ева зажала рот обеими руками, но сдавленный выкрик все же вырвался наружу. За ним последовал тихий стон.

“Господи, если ты есть, прошу, пошли мне пистолет с одной пулей, чтобы я вышибла себе мозги и этой кошмар закончился!”

Боль чуть утихла, уступая место усталому шепоту:

“Ева, помоги! Мне нужна твоя помощь!” – голос был очень тихим, словно предсмертный выдох.

Боль тихо отступала, но это было скорее омертвление чувств, чем прекращение муки. И Ева впервые испугалась за Анри. “Он… умирает?” – туманно подумала она.

Волк отошел от шока и отскочил от новой пули, летевшей в его живот. Она зло взвизгнула на камне надгробия под его лапами.

Марк чертыхнулся. Ослепленный волк бросился в сторону, на нетвердых ногах, спотыкнулся и скатился в углубление за могилой.

Марк снова прицелился, но тело зверя было скрыто. Он опустил ружье, снова поднял, прицелился и, в злобе, выстелили наугад. Пуля прошила землю.

Марк поднялся с земли, разминая затекшие мышцы. Ружье балансировало в его правой руке, готовое мгновенно взлететь к плечу, смутно стучавшее тупой болью.

Волк лежал неподвижно. С его головы, кропя святую землю, падали капли крови, уже еле различимые в сумерках.

- Что, не удалось тебе сделать меня, щенок? - Он закричал, отдавая свой крик пустому кладбищу.

Но оно не ответило. Впрочем, Марк и не ждал. Он взял в обе руки оружие и стал медленно спускаться к кладбищу, обходя убежище волка левее.

Марк подходил ближе. Руки напряженно сжимали ружье.

Скоро тело волка стало видно полностью. Он лежал, прислонившись с надгробию, и, казалось, не дышал. До зверя было метром двадцать.

Крест прицела сошелся на голове зверя, украшенной темно-красными тонами.

"Так просто!" - Палец Марка потянул за курок и ...

"Нет, не так!" - Марк опустил ружье и засунул руку в карман. Вытянул, и в ней уже была зажата бритва деда.

Парень тряхнул рукой и она с острым звуком раскрылась, выпустив смертельный клинок.

- Я же обещал, что накормлю тебя твоим же смехом. - Сказал вслух Марк и бросил ружье на землю.

Он обогнул одно надгробие, другое, играя ручкой бритвы, и подошел к лежащему зверю. Рука сжалась ...

Где-то сзади послышался визг тормозящих шин и Марк резко обернулся. На фоне светло-фиолетового неба у ворот у кладбища остановилась машина.

Краем глаза Марк увидел движение и, защищаясь, рубанул бритвой воздух. Рука наткнулась на что-то мягкое и на него навалилось тело волка, сбило на землю. Лицо обдало горячее дыхание и Марк почувствовал, как на его щеку упала густая капля крови.

Лапы волка отпружинили от груди парня и лезвие бритвы, направленное в сердце зверя, рассекло лишь воздух.

Марк быстро развернулся на земле и посмотрел в сторону остановившейся машины.

Сумерки играли тенями и трудно было различить силуэт зверя, мелькавшего то тут, то там, слепо ища дорогу к спасению.

Еще минута и раненный волк запрыгнул на заднее сиденье корвета Евы. Марк вскочил на ноги, не выпуская бритву и бросился следом...

Ева посмотрела в зеркало заднего вида и увидела лишь горящие красные глаза Анри, полные боли и ненависти. С его лба стекала струйка густой крови и путалась в его волосах.

- Гони ... - зло вымолвил он. И стер пальцами кровь со лба.

Ева потянулась дрожащей рукой к ключу зажигания, еще полностью не отошедшая от шока, и увидела, что ее тонкие пальцы были красного цвета.

Она завела машину и резко развернула ее на узкой площадке у ворот кладбища. Ева видела силуэт Марка, перескакивающий через могилы. В его руке что-то тускло блестело.

Она нажала педаль газа и колеса выстрелили в парня мелкой галькой. Марк остановился, прикрыв глаза руками и тяжело дыша.

Корвет Евы скрылся за поворотом и он бросился следом. Как охотник, Марк шел по кровавому следу раненного зверя ...

- Куда? - Смутно понимая происходящее, спросила Ева.

- Прямо! - Отозвался голос в ее голове, но Анри не шевелил губами.

Это вызвало новую волну головной боли и дорога поплыла перед глазами Евы. Она сжала руль крепче и прикусила губу, уже кровоточащую в нескольких местах.

Приступ затих, возвращая Еву в реальность. Эти несколько минут от первой вспышки боли прошли в сизой дымке, застилавшей ее мозг.

Тот позыв, что принес ее на кладбище. ЕГО голос. Анри.

Он сидел на заднем сиденье ее корвета и пачкал и без того красный салон. В левом зеркале был виден Марк, бегущий за машиной. Он постепенно удалялся, но не сбавлял ход.

Мощные руки рубали воздух. Грудь выпирала вперед и резко-резко вдыхала и выстреливала воздух. Ноги несли Марка над асфальтом, почти не касаясь его. Но машина ехала быстрее.

Впереди показался поворот. Влево - вправо. Прямо лишь спуск к озеру.

- Куда? - Ева вопросительно посмотрела в зеркало заднего вида.

- Просто ... прямо ... - еле слышно в ее голове зашептал он.

Видно было, что Анри терял свою силу. Она выходила вместе с капельками крови и впитывалась в сиденье.

В сумерках глаза Анри горели ярким огнем, и он смотрел куда-то прямо в озеро, копя для чего-то силы.

Машина съехала с дороги и покатилась по неровному спуску к озеру. Корвет подпрыгивал на каждой кочке, и Ева боялась, что с новой волной боли она откусит себе губу. Девушке показалось, что Анри не выдержит, но сзади все еще горели два уголька.

Кочка-боль-кочка-боль. Словно стук копыт в голове. До озера было метров десять.

Анри закрыл глаза и затрясся. Ева почувствовала, как от него стало исходить тепло.

Он вцепился в ее плече и сжал его что есть мочи.

- Не тормози ... - зашипел Анри, сцепив зубы, и Ева услышала бурлившую в его теле энергию. Она почти ничего не понимала. Ее сердце испуганно застучало, но нога приросла к педали и Ева не могла убрать ее, даже если бы и захотела. Девушка лишь молча, заворожено наблюдала за приближением водной глади.

Перед самым озером она закрыла глаза. Корвет подпрыгнул на последнем холмике и влетел в озеро...

Марк добежал до поворота и, не останавливаясь ни на мгновение, перескочил небольшой кювет.

Он увидел, как машина нырнула в озеро. Но не в воду. Автомобиль словно въехал в какие-то ворота, скрывшись в темноте. Вода пропустила его в себя, не подняв даже ряби ...

Где-то Марк уже подобное видел! В мастерской Томми...

Он только сжал зубы, стараясь не сбавлять ходу, и понесся по склону. Марк не знал, что будет делать, когда добежит до края воды.

Бритва свистела в воздухе, визжа от нетерпения впиться в мягкую плоть, царапнуть белую кость.

Марк прыгнул. В то же самое место, где секундами раньше скрылся корвет. Он не закрыл глаза, падая в воду, и увидел яркую вспышку света, когда прошел сквозь слой воды, за которым была пустота ...

Марк пролетел еще около метра и упал посреди ярко освещенного коридора, стены которого состояли из зеркал, а над ним было разлито небо, словно водная гладь, в какую Марк нырял.

От резкого перехода в яркий свет, парень сощурил глаза, пытаясь увидеть конец коридора, но у него не было ни конца, ни начала. Лишь бесконечные зеркала.

В метрах двадцати от Марка стоял красный корвет, протаранивший стену, по которой шла, извиваясь, как змея, трещина.

На месте водителя лежала девушка с рыжими волосами, уткнув лицо в воздушную подушку, раскрывшуюся на руле.

Марк без труда узнал Еву, хотя лицо ее и было скрыто. Да и кто это еще мог быть?!

Парень медленно подошел к машине, вздымая грудь, восстанавливая дыхание и стирая свободной рукой пот со лба.

Постепенно ему стало полностью видно все заднее сиденье, залитое густой полузасохшей уже кровью. Оно было пусто.

Марк резко обернулся. За мгновение до того, как должен был услышать рычание и увидеть горящие глаза волка.

Зверь медленно приближался, высоко подняв верхнюю губу, издавая низкий звук. С его пасти на землю медленно падали красные слезы. С окровавленный черепа свисала полоска кожи, уродливо подергивающаяся.

Марк приготовился к атаке и слегка согнулся в корпусе, набирая большую устойчивость.

Волк прыгнул. Марк отскочил в сторону и ударил левым кулаком в пасть зверя. Клыки расцарапали костяшки и волк отлетел к стене.

Марк стряхнул руку, не обращая особое внимание на жжение и прыгнул на волка...

Медленно, тянуще окружающий мир возвращался к Еве. Она вспоминала, что было перед ее потерей сознания, но ничего не приходило на ум ...

... Кочки ... Машину трясло ... Рука, приросшая к ее плечу ... Неужто это был не сон?.. Ева оторвала голову от воздушной подушки и знакомая сверлившая боль вернулась ... Нет, не сон!.. темная гладь воды с золотыми искорками отраженного света фар ... И вспышка, заслепившая ее закрытые веками глаза ... А дальше?..

Ева осмотрелась, настраивая размытое зрение.

Какой-то длинный коридор с зеркалами на стенах, в одно из которых врезался корвет. Сзади послышался взвизг. Рычание.

Девушка вспомнила об Анри на заднем сиденье и резко обернулась, но там было пусто. Ева подняла глаза чуть выше, за пределы машины и увидела нечто.

Она даже не сразу разобрала, что два создания - человек и волк слились в химерного зверя, убивая друг друга. Трудно было понять, кто одержит победу. Они оба были в крови - и своей, и противника.

То звериная челюсть со щелчком закрывалась перед носом Марка, а сильный когтистые лапы царапали его грудь, шею и руки, то - свистела в воздухе бардовое уже лезвие бритвы и отрезало еще один кусок от жизни волка. Они оба ослабевали.

Ева выскочила из машины, машинально вытирая тыльной стороной ладони запекшуюся жижу на лице. Она закричала:

Обернулся лишь волк. Он словно почувствовал опасность от еще одного человека и окровавленная рука Марка сбросила его с себя. Парень мгновенно вскочил на ноги и едва опомнившийся волк получил удар тяжелым ботинком под челюсть.

Зверь заскулил, подлетел в воздухе и упал спиной на землю.

Ева окаменела. Она стояла, переводя взгляд то на волка, то на тяжело дышащего Марка и не знала, что ей делать.

Марк медленно подошел к зверю, устало сгибаясь и держась за разорванное плече. Ева протянула вперед руку, в немом жесте мольбы. Парень стал на горло волку и надавил.

Ева различила в воздухе сухой тихий хруст и ей показалось, что у нее самой перехватило горло.

- Не надо! - прошептала она. На ее глазах засверкали жемчужины.

- Чертов охотник! - Громко сказал Марк, почти крича на волка. Он плюнул ему в морду бело-красной слюной. - Что же ты теперь не смеешься?! Теперь ты только скулить умеешь! Теперь ты ПОДЫХАЕШЬ! Какой же ты охотник? Ты же СТОРОЖЕВАЯ СОБАКА! - Марк кашлянул и скривился от боли в груди. - Я лишил тебя твоей силы, щенок! Она теперь моя ...

- Что? Что ты сказала, маленькая сучка? – Марк даже не взглянул в ее сторону. В голосе звонко звучали нотки победителя.

- Остановись! – закричала Ева и ее голос волной эха разнесся по всем зеркалам. Девушке показалось, что по ним прошла тихая рябь. И раздался еле слышный звук, похожий на хруст шагов по снегу.

- Не беспокойся, детка! Меня на вас обоих хватит! Сейчас закончу с одним и займусь тобой. Закончим то, что мы начали на вечеринке у Энн. Как тебе мой план?

Раздался громкий хруст. Ослепительное, голубое небо рассекла черная трещина, выбивая осколки с ее синевы, которые падали на землю и превращались в фонтан микроскопических, ярких искр.

Из трещины на горизонт мира полилось черное ничто, стирая все, что попадалось ему на пути. У коридора появились два окончания, сжираемых потихоньку нематериальным.

Волк хрипел под ногой Марка. Его язык выкатился из пасти и безжизненно висел. Марк замер. Его внимание полностью отвлекло черное ничто и он не заметил, как нога стала давить слабее.

Зверь мгновенно ожил, получая шанс на спасение, увернул шею из-под подошвы и, оттолкнувшись от пола, исчез в одном из зеркал. По его глади прошла серия волн, словно камушек упал в стеклянную, неподвижную гладь воды.

Марк бросился за ним, но его руки споткнулись о гладь стекла. Он обессилено стукнул по нему кулаком. И еще раз. И еще.

Марк обернулся. В его лице мало что осталось от человеческого, глаза были безумны. Он искал объект своей мести, но его взгляд задержался лишь на Еве. Лезвие бритвы злобно блеснула, отражая в красном свете расколотое небо.

Планы Марка перебило землетрясение, которое заставило сотни зеркал вздрогнуть единым хрустальным голосом; содрогнулось и затихло, как хлопок в ладоши.

Еву швырнуло к стенке и она прошла сквозь одну из дверей, ловко подхваченная чьими-то сильными руками.

Марк остался один. Он злобно вертелся на одном месте, стараясь найти спасительный выход из рушившегося мира и его глаза, залитые кровью волка сверкали мертво-красным светом.

Воздух разрезал, как недавно трещина небо, громкий голос Анри.

- Ты хотел получить мою Силу?! Получи же! - Вскричал он. - А вместе с ней и мою Слабость!

Голос замолк, еще сотню раз отскочивший от зеркал и Марк больше его не слышал. Стало тихо, нереально, лишь выдуманное чавканье ничто, которое продолжало уничтожать мир Марка.

Соседнее с парнем зеркало треснуло. Мгновенно, и разлетелось на миллионы алмазов. Марк еле увернулся, прикрыв лицо рукой.

Из темноты, оказавшейся за зеркалом донесся голос. Какое-то неясное бормотание, женский голос напевал неразборчиво мелодию. И вместе с мотивом в уши Марка полились все ее желания, страхи, страдания, радости … все мысли. Сотни, нет, немыслимое число мыслей, которые мгновенно забили мозг Марка, не давая ему вставить хотя бы одну свою, заставили его упасть на колени, закрыть уши руками.

Поэтому он и не услышал треск стекла, что разнесся по уцелевшей части коридора. Там, где он врезался в ничто, звук тоже пропадал. Одно за одним зеркала покрывались линиями трещин, из-под которых стремились выбраться на волю чужие мысли. Стекла дрожали под их натиском, готовые выпасть из своих рам.

Марк ничего не слышал: голос женщины бил его барабанные перепонки, но глаза его видели. И они замерли в ужасе, когда он ПОНЯЛ и пожалел, что не может быть сожранным ненасытным ничто.

Он завопил и не услышал своего голоса, когда понял, что проиграл, и когда понял - что умрет. Смерть его не пугала. Марк просто до ужаса не хотел быть воронкой ...

Еще одно стекло вылетело из своего места и осыпало парня осколками. Но он уже не закрывался. Его затряс еще один голос, получивший право орать в его голове.

Еще и еще - стекла стали взрываться цепной реакцией. Осколки летели в Марка, царапали его кожу, резали кричащий рот, губы, язык, кололи глаза, стараясь утолить свою жажду проникнуть поглубже и, с каждым взрывом, тело Марка сотрясало. В него проникали люди, их жизни, их лица, но он не был в силах их принять и он погибал.

Лопнули барабанные перепонки и из-под изрезанных кистей рук, по щекам и шее заструилась кровь.

Марк упал лицом на землю, продолжая сотрясаться при каждом апокалипсисе. Но он был уже мертв. Тело Марка продолжало засыпать новыми осколками, закапывая его в стеклянную могилу.

Через некоторое время и ее поглотило ничто...

Наступила тишина. И тишина была оглушающей. Этот безумный крик бьющихся зеркал, режущий барабанные перепонки, наконец-то смолк. Он продолжался недолго, но вполне достаточно для того, чтобы слух Евы привык к этому звуку и воспринимал его, как тишину. И теперь истинная тишина воспринималась девушкой, как безумный грохот.

Но, постепенно и он стихал. Ева понемногу приходила в себя. Она почувствовала, что стоит, прижавшись всем телом к чему-то твердому. Ева уткнула лицо в ткань, пахнущую потом и свежей кровью. Анри. Девушка чувствовала его сильные руки на своем теле. Она немного отстранилась.

Анри ослабил хватку, но не отпустил. Ева подняла глаза вверх и ее лицо освежил легкий ночной ветер. Девушка еще не полностью пришла в себя и смутно осознавала происходящее. Рядом тихо плескала о берег вода. Еве не нужно было смотреть, чтобы понять, что они стоят около озера.

Анри улыбался в ее глаза. через все его лицо, словно змея, сползала ярко-алая, даже в этом сумеречном свете, струйка крови, путаясь в прилипшей ко лбу пряди черных волос. Ева медленно протянула руку к его лицу и аккуратно дотронулась до того места, откуда брала исток эта багровая струйка. Анри молча отвел ее руку.

И он не лгал. Та боль точно так же отзывалась в ее голове.

Анри молчал. Ева видела в его глазах прощание.

- И это все?! Все закончилось? – спросила Ева.

- А он… он мертв? – она смутно помнила что произошло, после того, как она исчезла из длинного коридора.

- А почему бы тебе самой не посмотреть? – Усмехнулся Анри. Он отступил в сторону, указывая на то, что лежало за его спиной у самой кромки, то, что было когда-то достойным противником. А теперь было лишь мертвым телом.

- Нет уж спасибо, я прекрасно знаю, как выглядят твои жертвы.

Марк лежал лицом вниз и его спину освещал взошедший недавно молодой месяц. Казалось, что от первого приступа головной боли прошли уже целые сутки, но на самом деле – не больше часа.

Неожиданно взгляд девушки упал не то, что было недалеко от Марка и тускнело багровым цветом, отражая блики озера. Корвет Евы. Девушка чуть не расплакалась, глядя на то, что осталось от отцовского подарка.

- Боже, Анри! Моя машина! Что с ней случилось? Как я …

Она повернулась к Анри и застыла в безмолвии. Ева тут же пожалела о своей мелочности, которая позволила ему молча уйти. Девушка стояла на пустыре одна. Она потеряла опору и казалось, что сейчас упадет на землю. Усилием воли Ева сдержала головокружение.

Раздавшиеся вдали полицейские сирены заставили ее вздрогнуть, но и одновременно привели ее в чувство. Ева глубоко вдохнула в себя влажный воздух и пошла к машине.

В исчезновении Анри она видела хороший знак. Если он не попрощался, значит он еще вернется. Вот только когда? Ева размышляла и, как-то машинально, ноги ее привели к телу Марка.

Может убийцу всегда тянет на место преступления. А может, она просто не могла уйти не попрощавшись. Полицейская сирена звучала гораздо ближе. Конечно, Ева знала, что они направляются на кладбище, но все равно нервничала.

На теле Марка крови не было. И вокруг на земле – тоже. Вся кожа была покрыта многочисленными порезами, но ни одного осколка Ева найти не могла.

Она встала на колени рядом с бывшим врагом и перевернула его на спину. Глаза Марка были открыты и совершенно ясны, словно серебристая гладь озера. И в них она видела … себя. Застывшее отражение. Ева где-то читала, что у людей, убитых молнией в глазах застывает то, что они видели в последний миг своей жизни.

Марк смотрел на нее с каменной ненавистью, которая останется навсегда на его лице. Ева провела по его векам, заставляя их скрыть то, что теперь останется их секретом.

- Счастливого пути, Марк! Говорила же я тебе, что твой план дерьмовый. Встретимся в аду!

Девушка склонилась над ним и впилась губами в посиневшие губы Марка. Потом облизнула свои губы.

- Давно хотела это сделать. Все не было подходящего случая.

Ева засмеялась. Резко и громко, даже на фоне сирен. Словно это был не ее смех. Она замолчала и быстро подбежала к машине. Запрыгнула внутрь, так как двери заклинило и вставила ключи в зажигание. Машина завелась со второго раза и заурчала, как сытый кот.

- Вот так-то, детка. – громко сказала Ева и снова засмеялась ЕГО смехом.

Когда полицейские нашли ружье Марка, она уже мчалась по незнакомой ночной дороге.

VII

Долгий, протяжный звонок в дверь. И голова - как с похмелья. Ева открыла правый глаз, все еще затуманенный дымкой сна.

- Уходите! - Попыталась крикнуть она, но сухая горечь во рту преобразовала голос в тихий хрип.

Звонок повторился - еще более надоедливый. И вызвал тошнотворную боль в голове. Как воспоминание о ... Вчерашнем? Или это был сон?

Ева мгновенно проснулась. И поднялась с подушки. На месте, где покоилась ее голова была видна расцветшая красная роза. Ева протерла глаза, но рисунок не исчез.

Тогда она встала и подошла к зеркалу, не обращая внимания на кричавший снизу звонок. На лице Евы - заспанном и раскрасневшимся, прямо под носом, извивалась красная змейка засохшей крови, обвивая складку рта и размыто исчезала на подбородке. Это она пустила корни в подушку и распустила на ней цветок.

"Это был наяву! И Марк с кровавой бритвой, и Анри, сверкающий глазами на заднем сиденье ее корвета ... Рука, тянущая ее куда-то в темноту, которая подхватила, закружила и утопила. А дальше была ночь. И ничего более...Или что-то было?".

Ева спустилась в ванную, пока память выбрасывала в мозг выхлопы вчерашнего вечера и смыла с лица следы крови.

Звонок в последний раз завыл, добравшись до своей наивысшей ноты и замолк.

"Что же может быть таким важным?" - Раздраженно подумала Ева, выбирая между кухней с ждавшей ее кофеваркой и входной дверью ...

- Офицер Джонсон. - Он показал свое удостоверение. - Я могу пройти? Мне нужно поговорить с тобой.

- Да, конечно. - Ева взяла дымящую чашку с кофе в левую руку и правой открыла дверь пошире.

Он прошел в дом, осматриваясь по сторонам, сделал несколько шагов, потом обернулся. В руках был зажат какой-то большой бумажный конверт, которым офицер слегка похрустывал.

- Твое имя Ева? - спросил он, жадно пожирая глазами кофе.

- Да, офицер, вы не ошиблись. - Она улыбнулась и спросила. - Может вам сделать кофе, пока вы расскажите за чем пришли.

- Было бы здорово. - Джонсон последовал за Евой на кухню, открывая конверт.

Он сел за стол и, как бы отстраненно бросил пакет на гладь скатерти и из него почти наполовину выпала маленькая коричневая книжечка. Офицер внимательно посмотрел на Еву, но она лишь мельком остановилась глазами на дневнике и, отвернувшись от стола, уверенными движениями начала делать ему кофе.

Джонсон пожал плечами и достал книжечку полностью, мельком пролистывая прочитанные им страницы.

- Вам с сахаром? – Ева держала в руках маленькую фарфоровую чашечку, из которой струился ароматный запах.

Джонсон увлекся и не сразу понял, что от него хотят:

Ева пожала плечами, мол, что тут сложного. Для вас, офицер, все, что угодно.

- Спасибо! – сказал Джонсон, когда Ева подала ему кофе.

- Вы ведь пришли сюда в такую рань, не только чтобы выпить чашечку кофе?

- Нет, конечно, Ева. Я хотел бы задать тебе несколько вопросов.

- Действительно? – теперь настала очередь удивляться полицейскому. Он пролистал несколько страниц дневника, нашел одну с закладкой и пробежал несколько строчек. Ева возненавидела его, но внешне осталась неизменной. – Это твой дневник?

- Можно посмотреть? – Джонсон протянул девушке книжечку. Ева открыла первую страницу, на которой было выведено “Ева Бартон”

- Так ты точно не встречалась с Марком? Хорошо подумай. Вспомни.

- НЕТ! – со злостью сказала Ева. – А что с ним.

- Он умер. Вернее, ему помогли. А ты – первая подозреваемая по этому делу. Ведь это твой дневник?

- Тогда тебе придется проехать со мной в участок. Адвокат будет тебя ждать там.

Ева из-под лба посмотрела на Джонсона и выдавила улыбку. В ней мало что осталось от той детской, ее коронной, которой она очаровывала своих знакомых.

- Я же не могу поехать в таком виде, офицер? Тонкий халатик не будет смотреться в ваших серых стенах.

- Не беспокойтесь, офицер, уж от вас то я не сбегу.

Ева поднялась наверх, к себе, где, и она это знала, ее ждал Анри. Он сидел на краю несобранной кровати, широко расставив ноги и задумчиво играл блестящей старомодной бритвой. Когда Ева вошла в комнату, лезвие исчезло в кармане джинсы и на лице Анри загорелась улыбка.

- Привет, Ева! - Он сузил глаза и они заблестели.

- Когда я научу тебя стучаться? - Сказал Ева и закрыла за собой дверь.

- Я думаю, что привыкать не стоит. - Отозвался Анри и встал с кровати.

- Я пришел попрощаться. - Вымолвил Анри и подошел вплотную к Еве, глядя ей в глаза.

- Но ты ... я же не могу без тебя. Уже... Ты же часть меня.

- Уже нет ... - начал Анри. - Да и, наверное, никогда не был. Я лишь ключ к твоему другому я. Тому, что научилось расправляться со своими врагами...

- Расправляться? Что ты говоришь? Ведь это ты научил меня убивать.

- Я никогда тебя ничему ни учил. Ты все знала сама ...

- Что ты ... - начала Ева, но Анри положил палец ей на губы и заставил замолчать.

Той же ладонью, чистой, как белая скатерть, он провел перед глазами девушки и их застелил туман воспоминаний.

Ева вспомнила все. Она слышала свой смех, который заставил диск автомобиля вырваться и рассечь лицо Томми. Видела за слоем воды выражение глаз Лаяна, удивление и страх, когда в них впрыгнул волк. Вспомнила свой взгляд из-под вуали, когда ее пальцы перебирали карты, разлаживая их перед Энни ... Ева вспомнила ... запах крови Марка.

В дымке возникли ее руки, спокойно сыпавшие стрихнин в чашку с кофе...

- Теперь ты поняла. - Тихо и чуть грустно сказал Анри. - Но и даже это не главное.

Он замолчал, отвернулся и подошел к большому зеркалу. По ту сторону стекла точно так же приблизился его двойник. Анри поправил выбившийся локон волос и сказал:

- Никак не могу привыкнуть к этому лицу ... - Он повернулся к Еве. На губах снова играла улыбка. - Прощай, Ева.

Девушка открыла рот, чтобы что-то возразить, но Анри уже исчез в зеркале и его гладь, взволнованная кругами, застыла, на сей раз уже навсегда.

На глазах Евы заблестели слезы. Она даже не сразу услышала сдавленный задыхающийся крик снизу.

Эпилог

Весна сонно окутывала городок Блэкбей. Легкий ветер мягко кружил прошлогоднюю листву, завлекая ее в дикий пыльный хоровод ...

Вместе с листьями в воронке кружился и одинокий белый листок, слепящий глаза, отражающий яркое весеннее солнце.

Одинокий прохожий, закутанный в легкое светло-желтое пальто, словил рукой в черной перчатке этот лист и поднес его к зеленым глазам.

Ева, а это была она, видела этот клочок бумаги раньше, вернее не его, а то, что там было написано.

Дальше она не стала читать. Лишь закуталась получше, прячась от все еще холодного ветра, выбивавшего из-под шляпки рыжие волосы, и пустила листок дальше играться с солнцем.

Да, после долгих поисков, Ева наконец нашла то, что искала. Она приехала в Блэкбей всего полчаса назад на утреннем поезде. Город еще не успел отойти от сна, но он мало интересовал девушку.

Она приехала за другим. За тем, что она искала уже полгода. За тем, что когда-то принадлежало ей самой.

За тем, что она забыла по ту сторону зеркала...